Крошечного роста, с вьющимся, давно не чесанным хохолком, Костика как бесенок носился по площади, продавал газеты, хватал деньги, исчезал в дверях домов и вновь шумно появлялся, когда о нем уже забывали.
— «Учреждение советов НДФ»[6]! Га-зе-ты!.. «Банкет у генерала Санатеску»! Га-зе-ты!..
На нем был военный френч до колен и огромные немецкие брюки галифе. Голые ноги шлепали по асфальту.
Добравшись до рабочих, он, подмигнув им, еще громче стал выкрикивать заголовки газеты «Скынтейя».
— Га-зе-ты!.. «Хозяева увольняют рабочих»! Га-зе-ты!.. «На заводе «Титан» рабочие выгнали директора-саботажника»! Га-зе-ты!.. «Не допустим, чтобы хозяева делали все, что им вздумается»! Га-зе-ты!..
Группа оживилась, рабочие стали веселее поглядывать друг на друга, заговорили между собой.
Один из них сказал: «Вот чертенок!», другой по-дружески шлепнул его. Калильщик дядя Казан посмеивался в свою, как у апостола, бороду; долговязый Тебейкэ, механик, работающий на нефтяных насосах, член местного комитета УТЧ[7], что-то шепнул ему на ухо, а Киру, маленького роста котельщик, весь заросший волосами, с тоненькими усиками, с удовольствием произнес свои обычные слова:
— Клянусь женой Смарандой и двумя своими близнецами, этот агитирует что надо!
Молчавшие до сих пор рабочие задвигались, заговорили, заволновались, стали комментировать новости. Теперь кричащий мальчишка стал центром внимания.
— Га-зе-ты!.. «Учреждение советов НДФ»! Га-зе-ты!.. «Хозяева увольняют рабочих»! Га-зе-ты!.. «Не допустим, чтобы хозяева делали все, что им вздумается»! Га-зе-ты!.. Га-зе-ты!..
Ветер подхватывал его слова, кружил их в вихре и поднимал туда, где летали белые чайки.
— Га-зе-ты!.. «Не допустим, чтобы хозяева делали все, что им вздумается»!
В этот момент из автомобиля вышел низкорослый человек в военной форме.
— Что здесь происходит? Митинг? — Потом, повысив голос, крикнул еще сильнее, уже, вероятно, не владея собой: — Кто разрешил?! Мне ничего не известно!
Тебейкэ, не поднимаясь со ступенек постамента, ответил ему:
— Никакой это не митинг, господин префект. Мы ожидаем, когда придет наша делегация с беседы в примэрии, нам тоже интересно знать, как там все было.
Префект сжал губы и сощурил глаза. По выражению его лица было видно, что ему не нравится его положение, но он предпочитает молчать.
Среди столиков кафе послышался громкий голос Костикэ:
— Га-зе-ты!.. «Не допустим, чтобы хозяева делали все, что им вздумается»! Га-зе-ты!..
— Как так? — префект словно поперхнулся.
— «Хозяева увольняют рабочих»! Га-зе-ты!..
— Что это он там кричит, почему его никто не схватит? Разве здесь нет ни одного полицейского?!
— Какие тут полицейские, господин префект, парень же делает свое дело — продает газеты…
Префект, изо всех сил стараясь казаться спокойным и властным, приказал:
— Разойдитесь! Мы еще в состоянии войны, вы это очень хорошо знаете!.. У вас есть разрешение военного командования провести собрание? — спросил он.
— Мы решаем важные военные проблемы. Советский флот идет к Дарданеллам, где встретится с союзным флотом, — ответил Тебейкэ.
Рассвирепевший префект визгливо закричал:
— Разойдись! У вас есть разрешение военного командования на проведение собрания?!
Все замерли. Рабочие вновь помрачнели, замолчали и с угрозой посмотрели на префекта. И вдруг группа пришла в движение. Сквозь толпу рабочих к префекту шел невысокий, моложавый на вид, свежевыбритый человек в солдатской шинели. Это был Дрэган.
— А у вас есть наше согласие на назначение вас префектом?
— У меня?
— Да, у вас. У вас есть наше разрешение быть префектом, поддерживать спекулянтов и увольнять нас с работы?!
Префект покраснел как рак.
— Это еще что такое? — кричал он. — Это провокация! — Он схватил за руку какого-то представительного господина, поспешно поднимавшегося по ступенькам лестницы примэрии. — Господин Сегэрческу, видите? Это же провокация! Это все ваши портовики… Я приму меры, мы ведь находимся в состоянии войны!..
Сегэрческу удивленно посмотрел на рабочих, на крепкого человека в солдатской шинели, стоящего со сжатыми кулаками, и, оценив обстановку, бросил в сторону префекта взгляд, полный сожаления.
— Вы так и не отказались от своих старых казарменных привычек, полковник… Неужели вы до сих пор не поняли, что возродилась эпоха демократии? Эти люди вольны делать все, что захотят; оставьте их в покое, только тогда они смогут понять, что коммунизм не приживется у нас, у потомков римлян!..