Проходя через двор тюрьмы, Дрэган вдруг о чем-то вспомнил:
— Нет, надо сначала зайти в канцелярию! — И он потянул Тебейкэ за собой в канцелярию, где находились несколько тюремщиков, не знающих, как себя вести в сложившейся обстановке.
— Мой пистолет! — произнес Дрэган, войдя в канцелярию. — Мой пистолет! Вы его включили в опись вещей при обыске.
Пожилой плутоньер[1] недоуменно пожал плечами.
— А кто знает, где он сейчас?!
— Ты знаешь, — произнес Дрэган, — ты же его у меня забрал. Оружие мне нужно сейчас!
Плутоньер опять пожал плечами, но уже с некоторой опаской. Потом с видом человека, которому все надоело, полез в нагрудный карман, расстегнул его и вынул оттуда маленький никелированный пистолетик с бакелитовыми щечками на рукоятке.
— На, возьми мой! Что я могу еще сделать?
Но Дрэгана это разъярило еще сильнее. Он, подбрасывая на руке эту игрушку, зло добавил:
— Из этого мне стрелять теперь в немцев?! У меня был большой, в кобуре… с деревянной рукояткой… с левой стороны была царапина! — И, бросив пистолетик на стол, он посмотрел такими страшными глазами, что находившийся рядом молодой старший сержант испуганно произнес:
— Может, он в оружейной мастерской вместе с нашими? — И тут же исчез в узкой двери. Вскоре он появился, неся какие-то пистолеты, положил их на стол и пошел, чтобы принести другие. Дрэган сделал два шага, остановился, сурово нахмурившись, поглядел на заваленный пистолетами стол. Вдруг он повернулся к Тебейкэ и взял его за руку:
— Знаешь, Тебейкэ, именно так я мечтал встретить день освобождения… А теперь возьмем оружие — и за немцами вдогонку. В нашей башке не так уж много всяких теорий, а как очистить страну — это мы знаем! Это теперь важнее всего, это наша цель! Хватит! — крикнул он старшему сержанту. — Я нашел! Пошли, Тебейкэ!
Но в последнее мгновение он передумал. Остановился перед плутоньером, который не смел положить обратно в карман свой пистолетик, и протянул руку.
— Давай и этот, тебе все равно с ним нечего делать… Хорош и места занимает мало.
Они вышли на улицу, догнали колонну освобожденных узников, идущих быстрым шагом к центру города.
— Мы выбрали себе помещение, — рассказывал ему Тебейкэ, — там, наверху, в промышленной школе… Два наших отряда уже ходили резать телефонные провода немцев. А теперь король приказал в немцев не стрелять.
— Так и будем ожидать его приказов! — иронически заметил Дрэган и, остановившись на мгновение, добавил: — Положение осложняется… Ладно, партия скажет, как поступать с ними, а насчет очистки города мы как-нибудь сами сообразим, не зря же мы были в партизанах… Руки чешутся, Тебейкэ, скорее бы за дело! Ну, пошли! Смотри, уже рассветает.
В штабе дивизии царила сутолока. Отдавались приказы, выслушивались доклады, увязывались вопросы взаимодействия, сводились воедино сведения о существующих складах, чтобы чуть позднее обеспечить снабжение войск, звенели телефоны и впервые в нашей истории военное командование получало распоряжения и просило указаний от областной организации Коммунистической партии Румынии, которая всего день назад находилась в глубоком подполье. Для некоторых это было неожиданностью, но большая часть военных понимала, что эти распоряжения являются следствием хорошо подготовленного плана. Для них, таким образом, становилось ясно, что в суровые годы войны существовала сила, которая подготовила это событие.
— Ох, как чешутся руки! — доносился сильный баритон какого-то долговязого лейтенанта с длинными руками, вылезающими из рукавов выцветшего мундира. — Никак не дождусь, когда мы прижмем этих фрицев…
Офицеры и солдаты сновали по залам, мелькали у входов. Воинские подразделения сосредоточивались во дворе и на ближайших улицах. Около ворот резко останавливались или срывались вперед мотоциклы, машины.
— Василиу, вы установили ориентиры?
— Установил, господин майор, до южной заставы.
— Хорошо! Идите сюда! Какой приказ вы отдали солдатам?
Долговязый лейтенант, посмотрев в глаза командиру, без колебаний ответил:
— Господин майор, я отдал приказ, который продиктовало мне мое сердце. — И он попытался это объяснить: — Вы мне приказали поступать по обстоятельствам…
Майор сжал ему руку у локтя и голосом, не терпящим возражений, произнес:
— В такой час я не нуждаюсь в объяснениях, Василиу. Ясно, что вы поступили в соответствии с приказом.
И хитрая улыбка на секунду заиграла в уголках его губ.
— В соответствии с приказом, господин майор! Единственная задача — покончить с немцами! — радостно произнес лейтенант, довольный, что его поняли с полуслова. Такую же радость не могли скрыть перед этим его солдаты, когда он отдавал такой же приказ.