Дрэган чуть отстранился, так как если бы он поддался охватившему его в это мгновение настроению, то не удержался бы от ласки, позволил бы ей положить голову на свою грудь и вновь почувствовал бы запах ее волос, женскую теплоту.
— Она была со мной рядом в суде, — внезапно сказал он лейтенанту, словно желая тем самым оправдаться перед ним.
— Мы были в одном и том же зале, — продолжала девушка. — Я все время смотрела на вас, — продолжала она, будто делая официальное заявление на допросе.
— Кажется, так!
Но вдруг Дрэган разозлился. Возможно, из-за того, что этот разговор привел его в замешательство. Он не дал ей закончить фразу:
— Хорошо, мы еще поговорим об этом. А теперь у нас дела к господину профессору. Профессор дома?
Девушка посмотрела на него удивленно. Дрэгана это начинало выводить из себя. Ему показалось, что девушка старается тянуть время, чтобы найти подходящий ответ.
— Я спрашиваю, дома ли профессор? — повторил он настойчиво, словно желая тем самым сказать ей: «Видали мы таких блаженных, на меня это не действует».
— Я понимаю вас, поняла с первого раза, чего уж тут не понять, — заговорила она снова очень быстро и легко.
Ее тон еще больше взбесил Дрэгана: «Болтает много, чтобы ничего не сказать».
— Извините меня, что я вам не сразу ответила, но ваше появление меня так взволновало. Я совсем одна в этом доме…
— Значит, здесь нет профессора? — продолжал настаивать Дрэган.
— Нет, разумеется, нет… Ах, какая я невнимательная! Разве я вам не сказала это с самого начала?!
И теперь в ее глазах он увидел недоумение.
— Значит, нам придется терять время на его поиски! — воскликнул лейтенант.
Дрэган посмотрел на лейтенанта. Он досадовал на самого себя, но что делать: так уж сложилось. И Дрэган ворчливо ответил:
— Ничего не поделаешь, господин лейтенант!.. Мы с вами получили одно задание. Надо его доводить до конца!
По лицу лейтенанта скользнула тень недовольства. А поскольку он был человеком, не привыкшим прятать в себе то, что думает, то ответил, не скрывая желчи:
— Военные люди понимают и знают, как выполнить задачу, поставленную командованием, лучше. — Лейтенант произнес это резко, предельно отчетливо.
Дрэган не ответил. Под полным превосходства взглядом лейтенанта он почувствовал себя маленьким человечком.
«Он прав, — подумал Дрэган виновато, — я ему сделал замечание в присутствии девушки». И он утвердительно кивнул головой в знак согласия, недовольный собственным поведением.
А девушка тем временем подошла к лейтенанту. На его обветренных и обожженных солнцем щеках выступил легкий румянец. Говорил лейтенант с любезной учтивостью, словно боясь обидеть девушку тем, что его интересует лишь ее хорошая фигурка:
— Милая барышня, не могли бы вы нам помочь и сказать, где все-таки можно разыскать господина профессора?
Дрэган смотрел на него, не скрывая презрения. Ему не нравилась старомодная утонченная манера ухаживания офицера, его жеманство, искусственная напряженность и притворство. И все-таки, в своих сильно увеличивающих очках лейтенант казался теперь симпатичным и молоденьким. Как-никак это был первый человек, с которым Дрэгану сразу же после тюрьмы пришлось идти на задание. В какой-то степени Гаврилэ должен был считать его своим товарищем. Но Дрэгану хотелось бы видеть лейтенанта в лучшем свете, особенно из-за этой странной и неожиданной встречи с девушкой.
Девушка подошла к двери и выглянула на лестничную клетку. Как истинный влюбленный, лейтенант с поспешностью, показавшейся Дрэгану смешной, пошел за ней. Однако он остался в полнейшем недоумении, когда увидел, что девушка тут же повернулась и принялась за свою болтовню.
— Одну минутку, извините, пожалуйста, я выглянула потому, что мне показалось, что идет моя подружка, которую я жду… Вся семья профессора находится на ферме у племянника — инженера, работающего на металлургическом заводе. Найдите его на заводе, и он отведет вас к профессору…
«И она была химерой моей смерти?» — подумал Дрэган. Но в это самое мгновение сильный, столь хорошо знакомый людям гул повис над городом. Где-то в восточной части города, разрывая предрассветную утреннюю тишину, загрохотали взрывы.
Завыли сирены. Они выли долго, надрывно. Одновременно раздались первые выстрелы зенитной артиллерии, перекрывшие своим грохотом рокот самолетов и тишину города.
— Немцы перешли в наступление!
Дрэган и лейтенант подбежали к двери. Над центром города пикировали два самолета. Потом они исчезли, но послышались разрывы бомб.