Слова его долго плыли в тишине, и каждый переживал их по-своему.
Катул медленно подошел к нему и пересохшими губами четко повторил каждое слово по слогам:
— Хо-лод-но-е пи-во?
Встретив взгляд Дрэгана, журналист застеснялся и, будто извиняясь, поклонился:
— Извините! Случайно вырвалось у меня. Знаете, очень хочется пить. — И вдруг совсем другим тоном добавил: — Но ведь мы все равно умрем! — Он подошел еще ближе и продолжал: — Позвольте считать вас своими братьями… Прошу вас, не смотрите на меня с недоверием! Я не такой уж плохой! — С этими словами он схватил большую руку Дрэгана.
— Ты хороший парень! — ответил, грузчик. — Как тебя зовут?
Журналист беспомощно развел руками:
— Катул или еще как иначе, какое это теперь имеет значение? Дома меня называли Костика. Катул — это псевдоним. Звучная подпись, и все.
— Костикэ! — воскликнул почти весело Тебейкэ, вспомнив что-то. — Нашего «журналиста» тоже Костикэ зовут.
Все замолчали, удивленные неуместной радостью, прозвучавшей в голосе Тебейкэ. В той атмосфере она показалась им зловещей.
Через некоторое время Киру сказал:
— Не услышим мы больше, как наш Костикэ кричит: «Газеты! Победа национально-демократического фронта! Покупайте газеты!»
Киру печально вздохнул, но Дрэган успокоил его:
— Не говори так, Киру… Увидишь, и часу не пройдет, как все услышат Костикэ! Разве не видишь: это они окружены, а не мы! Собравшийся народ окружил их кордоны! — Он почти кричал. Может, из-за того, что сдали нервы, он больше не сдерживался.
Дрэган подошел к окну, но оставался там лишь несколько секунд.
— У нас нет больше времени, — повернулся он к остальным. — Мы должны принять решение. Послушайте, что я вам скажу: я не имею права оставить вас умирать здесь. Понимаете? Поэтому выходите из примэрии! Сейчас же выходите! Положение не изменится. Оно не станет хуже, понимаете?! — закричал он. Люди стояли с окаменевшими лицами. — Почему молчите? Вы понимаете?!
Нет, они не понимали и только молча, не мигая смотрели на него. Никто не сделал ни единого движения.
— Понимаете, что я не имею права оставить вас умирать здесь?! — снова крикнул он. — Уходите! Те, на площади, считают, что нас здесь очень много. Если несколько человек выйдут — это не имеет никакого значения. Уходите!
В помещении сохранялось тяжелое молчание. Дрэган застонал. Бросив на них суровый взгляд, он произнес сквозь зубы:
— Хорошо!.. Тогда выйду я. Выйду и подниму руки… Сдамся им. Когда в их руках окажется примарь, они не взорвут примэрию. — После секундного молчания он продолжал: — Не важно, что я скомпрометирую себя! Я один и могу ошибиться, могу оказаться трусом. Люди будут презирать меня, но не партию. Потому что вы останетесь здесь представлять партию. Да, да! — говорил он все с большей горячностью и решительностью. — Завтра оповестите всех, что Дрэган оказался трусом, сволочью. Ну что вы так смотрите на меня?! Почему молчите? Ну скажите же что-нибудь, черт вас возьми!
— Ты не трус, Дрэган, ты не трус! — только и услышал он из уст Тебейкэ.
Дрэган зло посмотрел на него, будто хотел испепелить взглядом.
Тут с площади послышалось еще громче, чем раньше:
— Эй вы там, в примэрии! У вас осталось шесть минут! Шесть минут! Сейчас для показа мы взорвем повозку с Алексе. Собравшиеся на улицах уходите, иначе…
Сильный взрыв осветил и встряхнул все вокруг. Стекла в окнах вылетели и разбились на мелкие осколки. Лампа погасла. Занавески заходили ходуном, и в помещение проник холодный воздух. Холодный и влажный, как подстерегавшая на площади смерть.
— Дрэган, откроем огонь! — предложил Киру. — Я не хочу умирать так.
Дрэган не ответил ему и только посмотрел на него с прежней злостью.
— Так вы не хотите выходить?! — Он понял. Понял их молчание, их взгляды, все понял. — Хорошо, но и умирать по-глупому мы тоже не будем. Берите оружие! Позовите снизу Тасе! — Он опять подошел к окну. Посмотрел на толпу, скапливающуюся позади кордонов солдат и горящих обломков повозки. — Не испугались взрыва, — произнес он с явным удовлетворением в голосе. Может, он даже улыбался. Увидев Тасе с оружием, бросил тому: — Тасе, на площади пикет, тебе незачем больше стоять у двери. Нас четверо. Вот что я думаю: каждый из нас выберет себе место. Ты на чердаке, на самом левом крыле. Тебейкэ на правом крыле, я здесь… Понимаете? И все возьмем на прицел человека с подрывной машинкой. Как он нагнется к ней — стреляем. Это наш единственный шанс. В любом случае, прежде чем мы умрем, мы отправим на тот свет не одного!.. Понимаете? Хорошо. Все по местам.