— Но нас все же отправили на этот Турнир, — безразлично пожал плечами Аннадор, — значит чего‑то, а мы таки стоим.
— И я искренне не понимаю в чем причина такого решения Архимага.
«Все‑то ты понимаешь» — подумал Аннадор, но вслух не сказал. Промолчал.
— Хорошо, кор Вирис. Нам на Турнире ничего не светит, мы это уже поняли, — с иронией произнесла Арриана. — Какие правила поединков?
— Здесь все просто. Разрешена только магия. Амулеты, артефакты, мечи или посохи — забудьте. Только магия. Исключение составляют только Артефакторы Лиам — Тора и Шаманы Шиора, — при этом он едва заметно скривился, — но там тоже есть свои ограничения.
— Как же мой Туман? — Талвер выглядел взволнованным.
— Его использование тоже попадало под запрет, — Ортон жестом остановил Талвера, который уже открыл было рот. — Попадало под запрет. Ситуация возникла весьма щекотливая, учитывая твои возможности и Силы. Мы не можем разрешить тебе выступить на Турнире без Тумана, но и не можем разрешить его использовать. Есть небольшая лазейка. В иной ситуации ее использование восприняли бы за нарушение, но не в этом случае. Аннадор, ты умеешь удерживать чужую ауру?
Истинный маг сначала не понял вопроса. Но затем покачал головой.
— Не мой профиль. Даже близко не представляю, как это делается.
— Арриана?
— Нет.
— Это усложняет задачу, — Ортон задумался. — Что же, выбора нет. Аннадор, до завтра тебе придется этому научиться.
Сегодня был тот день, когда все решится, но Иллиан при этом нисколько не волновался. Точнее, решится, конечно же, не все, но дальнейшее оставалось сущими пустяками. Как, впрочем, и исполнение тщательно проработанного плана. Если только не случится ничего непредвиденного. А предвидено было все, вплоть до невозможного.
Оставалось только ждать.
Полуэльф не тешил себя надеждою, что все пройдет, как было задумано. Он просто знал это. На этот раз он был готов к бою с Ортоном Вирисом. Но, если все пройдет как задумано, то боя не будет, будет убийство.
Он был готов убить.
При составлении плана, Иллиан часто вспоминал произошедшее той памятной ночью в Ратилспаре. Такого не повторится. Уверенность была холодной, скорее даже само собой разумеющийся факт. Теперь‑то он готов.
— Дитрих, ну же, не спи, — обиженным голоском пропела Мелисса и потащила Иллиана ко входу на болельщицкие трибуны. Прятаться у всех на виду — что может быть лучше для успешного выполнения задания?
Единственным, кто не разделял мнения Иллиана на этот счет был Эдрик Байронт. Но делал это скорее для виду. Как только он узнал об отношениях между его ненаглядной дочуркой и «этим выкидышем ксарга», свирепствовал пуще эпидемии чумы Саррита тысячелетней давности. Доходило даже до применения боевой магии, на что полуэльф реагировал, как на бросающегося игрушками ребенка.
Нет, он, конечно, пытался понять чувства Эдрика, только поэтому ничего и не предпринимал в ответ на его выходки. А у кора Байронта, похоже, не было желания доводить отношения с полуэльфом до откровенного конфликта. Внутри он бесился, но наружу выпускал уже частично остывшие эмоции.
Вдобавок, Эдрик в конец понял, что Иллиан не собирается навредить его дочери или использовать ее против него самого. Хотя, по мнению Иллиана, их сближение можно было трактовать скорее, как с целью превратить Мелиссу в инструмент, но Эдрик решил иначе.
Правильно решил, между прочим. Иллиан — Тил'амаш, а не какой‑либо оборванец с большой дороги. У него есть честь и гордость.
Также влияла на своего сына и госпожа Патриция. Она‑то нарадоваться не могла, что ее внучка наконец‑то нашла себе хорошего кавалера, вдобавок еще и барона, пускай даже с Тарга. Иллиану откровенно не хотелось расстраивать старушку, но увы.
Они с Мелиссой стали очень близки за эти дни, но оба понимали, что это ненадолго. Иллиан понимал, насколько это понимала девушка, он точно не знал, лишь надеялся. Он не хотел причинять ей боль.
— Не спеши так, — улыбнулся Иллиан и дернул свою спутницу за руку, привлекая к себе, — мы еще никуда не опаздываем.
— Ну, не на людях же, — Мелисса деланно возмутилась, но все же вырвалась из объятий ухажера. — Может мы и успеваем, но необходимо прийти немногим раньше и поприветствовать господ. Не забывай, что в ложе мы будем не одни.