Теперь полукруг военачальников, элиты войска киритов, стоял напротив своего конунга и его охраны, за спинами которой оказалась Къяра с Лиатом. В зале воцарилась мертвая тишина. Никто из воинов не смел нарушить молчание, а конунг не спешил начать говорить. Угрюмо и мрачно взирал он из-под насупленных густых бровей на лица своих соратников, переводя тяжелый взгляд с одного на другого. Потом вытянул руку вперед и его мощный голос, рыком льва прокатился по зале:
- Кириты! Запомните этот день! Ибо это день великой радости. Великая радость в том, что тому, кого мы долгие годы вынуждены были называть нашим Владетелем, пришлось дать нам независимость, которую мы так долго добивались!
Конунг опустил руку и замолк. Пауза в его речи тут же была прервана множеством возгласов: - Наконец-то! Мы добились! Не может быть! Это победа! Долой Владетеля!
Дав своим слушателям выразить свои эмоции, конунг вновь простер вперед руку и, дождавшись, что все стихнет, с не меньшим напором продолжил:
- Однако есть и печальная весть. Подлый деспот Маграт, поклялся с помощью магии уничтожить весь наш род.
В зале послышался приглушенный ропот. Не давая ему усилиться, Раннег возвысил голос и продолжил:
- И сделал бы уже это, если бы против него не выступила та, что стоит у меня за спиной. Его собственная дочь, потрясенная его гнусными намерениями, встала на нашу сторону и осмелилась бросить вызов тирану. Она - воительница, ученица Виарда, и она поклялась не использовать магию по отношению к нашему народу, если мы примем ее как Владетельницу. Ее владычество единственный путь к выживанию и процветанию нашего рода. Лишь ее присутствие оградит нас от козней Маграта и позволит сохранить то, что дорого всему нашему роду не прибегая к магии, которая постепенно заполоняет наш мир.
- Ты с ума сошел! - перебил конунга старец с рыже-седой бородой и узенькими хитрыми щелочками глаз - Говоришь об охране рода от магии, а сам призываешь во Владетельницы, мало того, что женщину, так еще и чародейку. Да она маг посильней Маграта, ты что байки купцов не слыхал?
- Ты, Силтег, что?!! Не слышишь, что я говорю?!! - взревел Раннег. - Она принесла клятву, что не будет использовать магию по отношению к нашему народу.
- Да она просто околдовала тебя, конунг, - тот, кого Раннег назвал Силтегом, сделал шаг вперед, - нельзя было тебе с ней идти!
- Что?!!! Ты соображаешь, что говоришь? Ты забыл, что она сняла корону?
- Магам, даже без короны веры нет! - не отступал Силтег.
- Ты не веришь мне?!!! Считаешь, что я колдовского морока не чувствую? Что я зачарован? - конунг выхватил меч и, шагнув на встречу к спорщику, резким движением перерезал ему горло. Схватившись руками за страшную рану, Силтег упал, истекая кровью.
- Конунг, что ты делаешь? - навстречу Раннегу бросились несколько воинов, они были племянниками и учениками старика. Но быстрый меч конунга не дал им сделать и пары шагов, все упали, хрипя и захлебываясь кровью.
- Кто еще думает, что я зачарован? - конунг обвел мрачным взглядом своих соратников, гнев исказил его лицо, тяжелые складки собрались на лбу, и косматые брови сошлись на переносице.
В зале повисло гнетущее молчание. Поверженные бились в судорогах на полу, в муках расставаясь с жизнью. Воины расступились, и никто не осмеливался к ним даже приблизиться.
- Ну, я жду… Кто-нибудь еще думает так же как мой тысячник? Этот предатель, который, все это время хитро скрывался, а теперь, выждав удобный момент, решился своими речами ударить по самому дорогому для меня, по вашему беспредельному доверию ко мне, к своему конунгу, чтобы посеять смуту, вражду и расколоть единство нашего рода! - тяжелый взгляд конунга скользил по лицам.
Тишина была ему ответом. Все понимали, любое слово, сказанное против, будет стоить жизни произнесшему его.
- Я рад, что Силтег оказался достаточно одинок, в своей попытке устроить мятеж, - продолжил Раннег, не дождавшись ответа, - и вы все поняли необходимость признания новой Владетельницы. А теперь я жду, что вы все по очереди присягнете ей на верность.
Среди военачальников произошло временное замешательство, но потом вперед вышел молодой высокий и мускулистый кирит. В отличие от большинства киритов, безбородый и волосы его были не столь явно рыжи, а скорее напоминали цвет спелой пшеницы.
- Твоя воля, конунг, непреложна для нас - произнес он, не поднимая глаз, - но может быть, ты все же пояснишь, зачем мы отказываемся от владетельства Маграта? Чтобы признать Владетельницей женщину и покрыть себя вечным позором?
- Что?!! Покрыть себя позором??? Феруз, да ты соображаешь что говоришь? - взревел Раннег, ярость затуманила его разум. Этот осмелившийся перечить ему тысячник, был его любимым учеником, его "правой рукой" в бою, и именно поэтому его слова особенно больно задели конунга. Меч его, вновь вырвавшись из ножен, был уже готов перерезать глотку, стоявшего неподвижно и несопротивляющегося, Феруза, но застыл, лишь только коснувшись его шеи. Конунг ощутил легкий морок, и его рука перестала ему повиноваться. Тут же он услышал голос Къяры, которая, обойдя стражников, теперь стояла сбоку от него:
- Конунг, прошу тебя…
Раннег обернулся и встретился с ней глазами. Морок тут же пропал, и конунг почувствовал, что его рука вновь обрела свободу, но движения не продолжил.
- Что ты просишь? - произнес он, даже не успев разозлиться на чародейку за наведенные чары, так быстро она их развеяла.
- Позволь мне сразиться с твоим ратником… Корону я сниму и чарами пользоваться не буду. Я думаю, тогда сомнений не останется ни у кого.
Конунг мечом приподнял голову Феруза:
- Может, и ты этого хочешь?
- Да! Я бы с удовольствием с ней сразился особенно без короны… - Феруз впервые поднял глаза, и взгляд его встретился с взглядом конунга.
Во взгляде молодого воина было столько азарта, что Раннегу даже стало немного жаль его. В молодости он тоже был таким, и лишь с возрастом пришла мудрость и взвешенность при принятии решений.
- Видишь, и воин твой не против, - к нему приблизилась Къяра.
- Хочешь устроить показательную казнь? Тебя он так разозлил? - не отводя глаз от Феруза, но обращаясь к ней, спросил Раннег.
Теперь, когда приступ ярости миновал, конунг решил извлечь все плюсы из представившейся ситуации. Он заставит воинов не только почитать и уважать новую Владетельницу, но и бояться… Это будет ему только на руку. И ради этого он пожертвует тем, кого, только что чуть было, не убил сам.
- Зачем же казнь, конунг. Он честный воин, и если сам почувствует, что слабей, то сдастся… - голос Къяры был мелодичен и полон сладкого очарования.
Конунг понял, что хочет предложить Къяра, и чтобы не поддаться искушению и продолжить задуманное, резко перебил ее:
- Он считает, что подчиниться женщине - позор. И мои уверения, что ты, прежде всего воин, и пришла к нам с миром, для него ничего не значат. Что ж, замечательно. Сразись, Феруз, с той, принять власть которой, ты так опрометчиво посчитал бесчестьем, но учти, если она тебя не убьет, а пощадит, ты станешь ее рабом. Так что пощады у нее не проси! - он отвел меч и, отупив в сторону, убрал его в ножны.
- Неужели ты считаешь, конунг, что я могу проиграть женщине? - Феруз гордо вскинул голову.
- Ты видимо слабоумный или плохо меня слушал. Победить ученицу Виарда невозможно. Но раз тебе захотелось, попробуй, только помни о том, что я тебе сказал, - зло выдохнул Раннег, после чего повернулся к Къяре: - Ты будешь сражаться так?
Роскошное, длинное платье Къяры плохо подходило для поединка, и именно на это намекал конунг.
Къяра покачала головой. Потом легко, сверху вниз, провела рукой по платью. И на глазах, изумленно замерших, воинов расшитое золотом, парчовое платье превратилось в шелковый, облегающий фигуру, черный с золотой отделкой костюм.
- На этом магия закончится, - улыбнулась она и, сняв диадему, протянула ее конунгу.
Раннег кивнул начальнику стражи, и тот тут же с поклоном, бережно приняв символ магии, отошел в сторону.
- Хочешь, чтобы тебе принесли новый меч или возьмешь мой?