Несколько дней он заходил в избу лишь, чтобы обработать раны на спине ученицы, оставить ей еду и проследить, чтобы она все съела. Все остальное время он проводил в лесу или на озере, охотясь, ловя рыбу и готовя еду.
В один из дней, зайдя в избу, он увидел, что Къяра сидит на лавке у окна и зашивает его рубашку, которую так и не успела зашить в тот день, когда он ее так незаслуженно наказал.
- Тебе кто позволил встать с кровати? - ставя на стол котелок с похлебкой и чайник, жестко спросил Виард.
Девочка по своему обыкновению отвела взгляд и промолчала.
- Встань, - потребовал Виард, подходя к ней.
Девочка встала.
- А теперь посмотри на меня и поведи плечами.
Къяра выполнила и это.
- Больно?
- Нет, учитель.
Тихий и спокойный тон ученицы не мог обмануть Виарда, он видел, по ее расширившимся от резкой боли зрачкам, что девочка врет.
- Врать нехорошо.
- Да, учитель.
- Что "да, учитель"? - раздраженно переспросил он. - Ты хочешь сказать, что знаешь, что врать нехорошо и все равно врешь? Или что?
Лишь молчание было ему ответом. Виард скривился. Несмотря на все его усилия, разрушить стену отчужденности, воздвигнутую между ними его ученицей, ему не удавалось.
- Иди, ложись на кровать, я намажу тебе спину.
Девочка медленно подошла к кровати, легла и, закусив губы, попыталась одной рукой поднять подол рубашки, несмотря на то, что это причиняло ей явную боль.
- Да не дергайся ты, - раздраженно произнес Виард, - вот, ведь истинное наказание… Замри, я все сам сделаю.
Он осторожным движением приподнял ей рубашку, затем обработал самогоном спину и намазал мазью. После чего, одернув вниз ее рубашку, отошел, вымыл руки, разложил еду по тарелкам и вновь повернулся к ней.
Дождавшись, чтобы девочка приподнялась на кровати и села, облокотившись на меховые подушки, Виард передал ей тарелку. Затем сам сел к столу и принялся за еду. Обернувшись через какое-то время, он заметил, что она не ест.
- Къяра, если не будешь есть, я сяду рядом и буду кормить тебя насильно.
Она медленно зачерпнула ложку и нехотя потянула в рот.
- Девочка моя, ешь поживее, я отсюда не уйду, пока ты все не доешь… Поэтому чем быстрее доешь, тем быстрее я уйду и оставлю тебя в покое, - проговорил Виард и продолжил есть.
- Не надо уходить.
Тихие слова девочки подействовали не Виарда подобно грому среди ясного неба. Он чуть не подавился и удивленно повернулся к ней:
- Что ты сказала?
- Я попросила не уходить… - еще тише произнесла она, не поднимая глаз, - это Ваш дом, не надо уходить из него… и еще позвольте мне спать на лавке, как раньше.
- Ты будешь спать там, где спишь… - жестко возразил он, вновь склоняясь к своей тарелке.
- Тогда я не буду есть, - она отставила тарелку на край кровати.
Виард поднялся и подошел к ней.
- Ты хочешь, чтобы я все это насильно запихал тебе в рот? - с угрозой в голосе спросил он.
- Тогда я подавлюсь и умру…
Къяра взглянула на него, и Виард впервые увидел на ее лице подобие улыбки, а в глазах лукавое выражение. И он тут же сдался.
- Хорошо, я позволю тебе перебраться на прежнее место, но только завтра. На завтра ты согласна?
- Почему завтра?
- Завтра я переделаю твою лавку, и вот тогда позволю тебе спать там. Хорошо?
- Да, учитель… - лукавый блеск погас в ее глазах, и она отвернулась.
- Къяра, ты можешь больше так ко мне не обращаться? - сев на край кровати, тихо попросил он. Ответа Виард не ожидал, это была скорее проверка того, что предыдущие слова девочки были не более чем случайностью.
Однако та повернулась и, удивленно взглянув на него, тихо спросила: - И какое обращение Вы предпочитаете?
- На "ты" и по имени.
- Я не обещаю, но постараюсь… - в ее глазах мелькнула лукавая ирония, а губы вновь тронула улыбка.
Виард понял, что сумел если и не разрушить, то пробить брешь в стене возведенной его ученицей.
С этого момента отношения между Виардом и его ученицей стали налаживаться. Виард, несмотря на свой жесткий и вспыльчивый характер, старался не разрушить складывающееся хрупкое взаимопонимание и ничем не обижать свою воспитанницу. Девочка же в свою очередь почти никогда ему не возражала и старалась выполнять все его требования и просьбы.
Он учил ее без промаха стрелять из лука, ставить силки, выслеживать зверя, читать его следы, слушать лес, разводить в лесу костер, прятать свои собственные следы и маскироваться. Объяснения воина Къяра схватывала практически на лету, ей ничего не надо было повторять дважды. Видя, с какой легкостью все дается его ученице, Виарду было интересно, будет ли тоже, когда он начнет учить ее искусству боя и владения мечом. Однако он не торопился, давая возможность девочке окончательно окрепнуть после полученных ей травм.
Лишь через пару месяцев Виард впервые отвел Къяру на специально подготовленную им площадку для боя и тренировок и дал в руки меч. Девочка оправдала самые смелые его ожидания.
Виард иногда просто поражался, с какой легкостью его ученица осваивает то, на что у него самого ушли долгие годы.
Постепенно, видя, что учение дается ей столь легко, воин стал увеличивать нагрузки и требовать с нее, как с нормального взрослого воина, которого бы взял бы на обучение. В ход незаметно пошли окрики, а затем рукоприкладство и хлыст.
К его большому изумлению Къяра восприняла это как должное, и ни разу не выказала даже тени неудовольствия или обиды. Хотя после первых тренировок, во время которых он не сдержался, Виард ждал возвращения ее холодного тона и ледяных взглядов, однако этого не произошло. Возможно его девочка, как он часто называл ее теперь, поняла, что это учеба, которая легкой не бывает, если хочешь добиться результата, и он наказывал ее не со зла.
Незаметно их жизнь приобрела определенный сложившийся сам собой распорядок и размеренный ритм. Утром Къяра, сходив за водой к роднику, промывала крупу в котелке и залив ее водой, ставила на стол и убегала на озеро купаться. Виард тем временем колол дрова, разводил огонь в очаге и вешал туда котелок и чайник. Когда Къяра возвращалась с озера, они вместе завтракали и пили чай. Потом Къяра мыла посуду и Виард отправлял ее на площадку заниматься. Сам он тем временем уходил в лес, проверять силки и выслеживать зверя.
Иногда он заходил на площадку, незаметно для Къяры проверяя, не халтурит ли она без его надзора, но ни разу не смог ее уличить в подобном. Его ученица полностью отрабатывала то, что он требовал выполнять без него.
Потом Виард обычно шел домой, готовил еду, свежевал зверя, которого добыл, выделывал шкуры, а потом шел на площадку к Къяре. Там он проводил с ней тренировочный поединок, а потом показывал ей новые упражнения и давал задание на следующий день. После чего они шли купаться к озеру, отдыхали, он разминал ей мышцы, и они шли домой ужинать и спать.
Достаточно долго все у них было замечательно, только через какое-то время Къяра стала вставать раньше и по-прежнему, приготовив все для завтрака, тихо уходила к озеру, пока Виард еще спал, а возвращалась лишь часа через два.
Заметив это, воин постарался спокойно объяснить девочке, что столь длительные утренние купания выматывают и после них она физически не сможет полноценно больше восьми часов заниматься на площадке. Однако, ответив, что она не купается, а всего-навсего гуляет по лесу, Къяра продолжила уходить так же рано. Виард не поверил ей и хотел вначале жестко запретить, уходить к озеру больше чем на полчаса, но потом решил, что лучше сам проверит, что делает по утрам его ученица.
На следующий день, дождавшись, когда она уйдет, Виард взял лук, чтобы в случае чего сослаться на то, что решил поохотиться, и пошел вслед за Къярой к озеру. Однако у озера он действительно ее не нашел, хотя обошел его дважды.
Уже возвращаясь и досадуя на то, что от дома не проследил за ней, Виард услышал смех. Он пошел в ту сторону, откуда он раздавался, и в изумлении замер на краю большой поляны.