— Почему ваши агенты до сих пор ничего не узнали? — Гусик прямо взглянул на де Ридо, и бледная скула старого разведчика нервно дернулась.
— На поиски госпожи Виго были брошены лучше силы, как вы и приказывали, — ответил он, — но она пропала бесследно. Я продолжаю настаивать на том, что ее укрывают чародейки Ложи, и разговаривать нужно именно с ними.
— Это предположение лишний раз подтверждается тем, что Филиппа Эйльхарт, глава Ложи, заявила о своем намерении взять в ученицы Ее Высочество Литу, — заметил мастер Риннельдор спокойно, но Иан видел, как он скрестил руки и плотно прижал их груди — так бывший наставник делал, только ведя самые неприятные и сложные переговоры, — Если Ложа вступила в сговор с госпожой Виго и другими бунтарями, Филиппа надеется стать советницей будущей Императрицы, заручившись поддержкой вашего отца. Я слышал, принцесса проходит обучение у чародейки с его согласия.
— Мы не можем прямо заявить о своих претензиях, пока у нас нет доказательств, — твердо возразил Гусик, — Филиппа сообщила, что обучение моей сестры — это залог мира между Империей и Реданией, и наши обвинения приведут к ненужному конфликту, а, может быть, и к очередной войне. Король Виктор подтвердил Мариборские договоренности, но все может измениться, если Империя объявит его советницу врагом нильфгаардского народа. Тогда мы выступим агрессорами, а Редания будет лишь защищаться.
— Таков, возможно, и был план заговорщиков, — нейтрально процедил Ваттье де Ридо, — потому я предлагаю не обвинять Ложу в предательстве, а вызвать их представителя на переговоры. Тогда вам, Ваше Величество, они вынуждены будут сказать правду о местонахождении Фрингильи. Или по крайней мере, вы сможете уличить их во лжи.
Немного подумав, Гусик кивнул.
— Я отправлю личное приглашение госпоже Эйльхарт, — сказал он наконец, — напишу, что тревожусь о благополучии сестры и хотел бы поговорить именно о ней. О Фрингилье и заговоре можно будет поговорить между делом.
— С вашего позволения, Ваше Величество, — встрял мастер Риннельдор холодно, — госпожа Эйльхарт занимается политикой втрое дольше, чем вы живете на свете. Боюсь, если ей есть, что скрывать, простыми переговорами вопрос не решить.
— Вы намекаете на мою глупость и дипломатическую несостоятельность? — зло поинтересовался Гусик, в упор глянув на Знающего.
— Лишь на вашу неопытность и наивность, — покачал тот головой, и Иан едва сдержался, чтобы не заставить тяжелый канделябр, мирно стоявший в углу, подлететь к бывшему наставнику и треснуть его по затылку.
— Но решение, так или иначе, за вами, — попытался сгладить ситуацию Ваттье, — если Ваше Величество считает нужным провести эту встречу, я велю все организовать.
— Благодарю, — Фергус устало прикрыл глаза, и Иан заметил, как друг глянул в сторону закрытой двери кабинета — как засидевшийся на скучном уроке ученик, мечтавший сбежать во двор к веселым голосам друзей.
— Есть еще одна вещь, которую мы хотели бы обсудить, — остудил его пылкое стремление Ваттье, — и она не менее важна, чем разоблачение заговора.
Гусик посмотрел на него взглядом, полным неподъемной усталости — у Иана от жалости засосало под ложечкой. Он решил, что вечером, оставшись с Фергусом наедине, не станет ни о чем с ним разговаривать, просто уложит его в постель, устроится рядом и будет охранять его чуткий сон до самого утра.
— Я слушаю, — вздохнул юный Император.
— Мне пока не известно, кто пустил этот слух, — начал разведчик, — но среди знати и придворных начинают болтать о ваших… как бы выразиться… склонностях, отличающихся от традиционных ценностей Нильфгаарда.
Бледное лицо Гусика вспыхнуло, он растерянно моргнул, словно Ваттье попытался врезать ему по носу, но остановил кулак за миг до удара.
— Прежде людей тревожило только отсутствие наследника, — продолжал де Ридо, — теперь же вы сами, Ваше Величество, подпитываете иные сомнения.
— Отсутствие наследника? — переспросил Гусик, на миг сжав кулаки, — но мы с Анаис женаты совсем недолго!
— Четыре года брака — это не такой уж малый срок, — возразил Ваттье, — смею вам напомнить, что ваша матушка, да светит ей Великое Солнце, впервые понесла в первый год замужества. К несчастью, та принцесса погибла, так и не сделав первого вздоха, но никто не сомневался, что ребенок существовал. Вас же Ее Величество родила буквально в день своего повторного бракосочетания с вашим отцом. Можно, конечно, пустить слух, что Императрица бесплодна, но это приведет к необходимости расторжения брака и поиску новой кандидатки. Едва ли это в ваших интересах, Ваше Величество.
— Кроме того, присутствие рядом с вами вашего…- мастер Риннельдор сделал долгую неприятную паузу, Иану показалось, он даже слегка усмехнулся Императору в глаза, — друга делает слухи о ваших наклонностях убедительными. Сейчас ваша власть полностью опирается на народную любовь, но она переменчива, и подобного греха от своего правителя люди Нильфгаарда не потерпят.
— Но что еще я могу сделать? — голос Гусика взметнулся выше, и было видно, что эта тема волнует его гораздо больше предыдущей — с чародейками и их интригами он еще надеялся что-то поделать, но над собственным сердцем был совершенно не властен. Иан досадливо прикусил губу — по всему выходило, что он сам виноват в новой проблеме Фергуса, — Я и так не появляюсь с Ианом на людях и на всех официальных мероприятиях сторонюсь его, как чумного. Я мог бы поговорить с ним, попросить его оставаться в Вызиме, но что это изменит?
— Ничего, — подтвердил Ваттье, — мы склонны считать, что советница Ее Величества состоит в сговоре с имперскими чародеями, и слухи исходят именно от нее.
— Зачем это Кейре? — спросил Гусик недоверчиво, — если меня не станет, Ани перестанет быть Императрицей, а, может быть, лишится и собственной позиции в Темерии.
— Думаю, чародейка надеется приблизиться к Ее Высочеству Лите, — предположил мастер Риннельдор, коротко пожав плечами, — или подложить свою подопечную под нового Реданского короля — это будет поводом для выхода Темерии из состава Нильфгаардской империи и вступлением в империю Северную. Такие планы Ложа вынашивает уже много лет.
— Какая чушь! — почти выкрикнул Фергус, но потом, выдохнув, снова посмотрел на Ваттье, — и что вы предлагаете? Устроить оргию по примеру моих далеких предков и публично заняться любовью с моей женой?
— Ваш сарказм неуместен, Ваше Величество, — не слишком любезно откликнулся Ваттье, — я же предлагаю объявить о беременности Ее Величества. Это порадует народ и заткнет рты тем, кто сомневается в вашей мужественности.
— Но ведь это неправда, — растерянно возразил Фергус, — Анаис ни за что на такое не согласится.
— Ей придется согласиться, если Ее Величество не желает вашего свержения и потери своего статуса, — покачал головой Ваттье, — кроме того, если она откажется, нам придется поставить под сомнение ее верность вам, и судить Императрицу, как изменницу.
— Разыграть ожидание ребенка совсем несложно, — подтвердил мастер Риннельдор тоном дельца, готового заключить выгодную сделку, — младенца нужной внешности и возраста мы так же сможем найти — или свести все к трагедии, которую в свое время пережила ваша матушка. Это поможет выиграть время и успокоит народные волнения.
Гусик молчал очень долго. Иан почти прижался к пыльной решетке, дожидаясь его ответа. Наконец юный Император вздохнул.
— Я поговорю с Анаис, — тихо произнес он, кивнув, — но вам советую придумать план получше.
— Как вам будет угодно, — покладисто кивнул Ваттье, но было понятно, что исполнять приказ он не намеревался.
Решив, что слышал достаточно, Иан, так же тихо, как пришел, начал выбираться из узкого лаза. От досады и злости у него пылали уши. В нем мешались страх за судьбу Гусика и нелепая несправедливая обида за то, что тот не стал отстаивать их отношения перед подданными, раз уж те все равно знали о них достаточно. Юный Император мог хотя бы возмутиться, хотя бы сообщить им, что любит Иана и ни за что от него не откажется. На деле же выходило, что Фергус не доверял возлюбленному достаточно, чтобы поставить того в известность, что старался на людях смотреть в другую от него сторону в интересах государства, а не по личной прихоти. Неужели боялся, что, движимый мальчишеской обидой, Иан стал бы специально липнуть к нему и бросаться на шею, чтобы окончательно дискредитировать его сомнительную мужественность? И, к своему стыду, юный эльф вдруг понял, что именно так бы он и поступил.