Фергус заметил, как лицо Ани вспыхнуло. Она сжала кулаки и, похоже, собиралась наброситься с ними на советницу. Император даже сделал короткий шаг вперед, готовясь удержать ее.
— Твое зелье! — выдохнула она, и ладонь Императрицы невольно метнулась к животу. — ты… за моей спиной! Да я убью тебя своими руками!
Ваттье и Гусик непонимающе переглянулись, а чародейка на этот раз смотрела на Ани смело и открыто, даже чуть улыбаясь.
— То, что слухи о Фергусе со временем превратятся в общенародное достояние, было лишь вопросом времени, — ответила она с достоинством, не глядя на Императора, — и я надеялась заранее пресечь их самым очевидным образом. Полагаю, в этом мы с господином де Ридо сошлись. Каждый из нас готов был послужить Империи, только он — лишь на словах, а я — делом.
— Довольно! — выкрикнула Ани. Гусик видел, что от бешенства супругу начинало трясти, он хотел снова взять ее за руку, но не отважился. Императрица рывком отвернулась от советницы, трудно сглатывая и прикрыв глаза.
— Думаю, этого достаточно, — тоже заметивший ее состояние де Ридо сделал шаг вперед, — я могу закончить допрос самостоятельно, а решение о судьбе госпожи Мец вы примете позднее, Ваше Величество, — он коротко почтительно склонил голову перед Ани. Та, справившись с собой, ответила ему коротким кивком, потом снова посмотрела на Кейру.
— Я верила тебе больше, чем подруге, — произнесла она тихо и сдавленно, — больше, чем сестре или матери. Я была уверена, что, если все меня предадут, ты останешься на моей стороне.
— Я остаюсь на твоей стороне, — так же тихо ответила чародейка, выдержав ее прямой взгляд, — Всегда.
Кольцо на пальце Фергуса не дрогнуло.
Когда они вышли из камеры и массивная дверь закрылась за их спинами, Ани тяжело привалилась к стене, опустила голову, понурила плечи и замерла. Гусик несмело коснулся ее руки. Императрица не отпрянула от его прикосновения, лишь плечи ее болезненно вздрогнули.
— Все, что она говорила, было правдой, — попытался он успокоить Анаис, — а, значит, Кейра и в самом деле пыталась нейтрализовать заговор. Ее не в чем обвинять, Ани, и можно даже поблагодарить. Она рисковала…
— Хватит! — Ани рывком подняла голову — бледность на ее лице приобрела нездоровый зеленоватый оттенок, — не нужно ее выгораживать. Да, она действовала против заговорщиков, но почему ни слова не сказала мне? Кейра решила, что может распоряжаться мной, как одним из своих подопытных! И этот ребенок…
— Это твой ребенок, — мягко возразил Гусик, — так ли важно, появился он из-за твоей неосторожности или из-за чародейского зелья? Он уже существует, и, когда родится, ни ты, ни я не будем любить его меньше. Разве не так?
Ани снова посмотрела на него, как на полнейшего идиота, но потом вдруг улыбнулась.
— Какой же ты дурак, Гусейшество, — прошептала Императрица ласково, — этому несчастному ребенку ужасно повезло с тобой — он же сможет сесть тебе на шею и свесить ножки, — она протянула руку и сжала пальцы Фергуса, — и мне повезло с тобой. Если бы десять лет назад, когда ты явился в Вызиму, держась за мамкину юбку в своем дурацком камзоле, и за обещанное пирожное сделал мне предложение, кто-то сказал мне, как сильно я полюблю тебя, я бы ему рожу разукрасила.
— Мне тогда тоже было не слишком приятно с тобой познакомиться, — театрально насупившись, откликнулся Фергус, — мама сказала, что ты хорошая, а ты меня опозорила перед всем своим двором.
— Хорошо еще, что ты в штаны не напрудил от расстройства, — фыркнула Ани, но тут же снова посерьезнела, — Ваттье и его люди закончат с допросами, и мы назначим дату суда над заговорщиками. И нужно распорядиться, чтобы расследование продолжалось. Если не чародеи хотели тебя убить, нужно понять — кто.
Гусик поджал губы и выпрямился.
— Ваттье говорил про запретную магию, — ответил он, — и, если бы мой советник Риннельдор потрудился поставить меня в известность пораньше, я уже тогда мог бы назвать подозреваемого. Только… я не понимаю, зачем ему это было нужно.
Ани с интересом воззрилась на мужа, но тот лишь махнул рукой.
— Когда Иан очнется, я расспрошу его подробней, — сказал он, — пока — это только догадки.
Лицо Императрицы вдруг стало отстраненно печальным, когда речь зашла о ее названном брате, и она поспешила отвернуться, словно и у нее был секрет, которым она не хотела делиться с мужем. Должно быть, с ней мастер Риннельдор не так осторожничал и вывалил на Императрицу всю правду о состоянии Иана…
— Иди к нему, — шепотом предложила Ани, — а мне нужно поблевать и умыться. Потом я присоединюсь к вам, — она снова постаралась ему улыбнуться, но у Гусика вдруг пропало всякое желание отвечать ей улыбкой.
Подходя к покоям Иана, Фергус в какой-то момент заметил за собой, что с каждым шагом двигается, все больше загребая ногами, переставляя их все медленней, точно утопал в болотной трясине, забираясь в нее все глубже. Никто не желал озвучивать того, что и так было понятно — надежда на то, что Иан когда-нибудь очнется, безвозвратно таяла, и, пока они допрашивали Кейру, он мог сделать свой последний слабый вдох. Интересно, решился бы мастер Риннельдор сообщить об этом Императору, или продолжал бы лгать, говоря, что юный эльф пошел на поправку и уехал из дворца?
У самых дверей покоев Гусик остановился. Рыцари, несшие здесь службу, отдали ему честь, и Император подавил в себе желание спросить у одного из них «Ну, как там дела?» Верные стражи не стали бы его обманывать, но надеяться получить от них четкий ответ было глупо. Фергус постоял еще целую минуту перед закрытой дверью. Потом, собрав в кулак все свое мужество, решительно толкнул створку.
В покоях, когда Император уходил, оставались лишь Регис и неподвижный безжизненный Иан. Теперь же здесь, как показалось Гусику, собралась целая толпа. На постели, по обе стороны от юного эльфа, расположились его родители. Иорвет, усевшийся на кровать как был, в сапогах, приобнимал Иана за плечи. Вернон Роше, сдержанно улыбаясь, держал сына за руку. Мастер Риннельдор, сохраняя на лице отстраненное пустое выражение, смешивал в мраморной ступке какое-то снадобье, наполняя комнату тонким травяным ароматом. Эмиель Регис, сложив руки перед собой, стоял у постели больного неподвижно и разглядывал его со сдержанной улыбкой, словно ничего чудесней в жизни не видел.
И самое главное — Иан, очнувшийся, все еще очень бледный и осунувшийся, но совершенно точно живой, сидел, опираясь на высоко взбитые подушки, и слабо улыбался, поворачивая голову то к одному родителю, то к другому. Гусик, от изумления застывший на пороге, не в силах сделать ни шага, будто малейшее движение могло развеять чудесный невероятный сон, глядел на возлюбленного во все глаза, пока тот наконец не заметил его. Иан подался чуть вперед, с трудом поднял руку, точно она весила несколько пудов, и протянул ее к Императору.
— Гусик, — позвал он тихим шелестящим шепотом, и Фергус, сорвавшись с места, ринулся к юному эльфу, спотыкаясь на ровном полу.
Ему хотелось растолкать Иорвета и Роше, броситься на Иана и заключить его в жаркие объятия, но Император сдержался. Вернон посторонился, подпуская его, и Гусик уселся на его место, аккуратно сжал ладонь Иана и заглянул ему в глаза.
— Как ты меня напугал, — прошептал он, чувствуя, как к горлу подкатывают непрошенные слезы, — я думал, что потерял тебя, Иан…
Юный эльф покачал головой.
— Целители утверждают, что я выживу, — ответил он со своей обычной бравадой.
Регис, отмерший от своего счастливого созерцания, сделал короткий шаг вперед.
— И это настоящее чудо, Ваше Величество, — заметил он, — с такими повреждениями не выживают…
— Чудо или что-то другое — это еще неизвестно, — встрял мастер Риннельдор мрачно. Он добавил в ступку какой-то эликсир из прозрачной склянки, потом вылил все это в кружку и приблизился к постели. Иорвет перехватил снадобье из его рук, заботливо поддержал голову Иана и помог ему сделать несколько глотков. Гусик же враждебно глянул на советника.
— С вами, мастер Риннельдор, я хотел бы позже серьезно поговорить, — отчеканил он, — за сокрытие важных сведений вам грозит наказание.