— Хватит спорить, — решительно осадила мужчин Ани, — заберем ее во дворец, и там ты ее допросишь, отец.
Вернон, все еще пристыженный медленностью своих реакций, покорно кивнул. Он поднял эльфку на руки — та, казалось, почти ничего не весила, как сбитая на лету птица — перекинул ее через свое седло и сел на коня. Спутники последовали его примеру — Ламберт предложил Ани поехать вместе с ним, а ее лошадь повести рядом, но королева наотрез отказалась.
У самых городских ворот незнакомка начала приходить в себя. Она зашевелилась в седле, застонала, потом дернулась, попыталась соскользнуть, но Роше твердо придержал ее за пояс зеленой куртки. Эльфка покорно обмякла, и теперь только прерывисто шумно дышала, низко опустив голову.
Добравшись до дворца, Вернон, взвалив девушку на плечо, сразу отправился на нижний уровень, в темницу. Обычно он предпочитал допрашивать пленных в иной обстановке, сбивая их бдительность и делая так, чтобы страх мрачных тюремных сцен не мешал развязываться их языкам. Но на этот раз он был так зол — и на то, что случилось, и на самого себя — что решил не миндальничать. Роше не хотел, чтобы Анаис следовала за ним, но королева, конечно, настояла на своем.
За узким щербатым столом, об который прежде слишком часто прикладывали лицом непокорных узников, эльфка сидела, понурив плечи, и не глядя на своих тюремщиков. В душной мрачной обстановке она выглядела еще более хрупкой, чем на лесной тропе, но внешний вид не мог обмануть Роше — эльфка не была ни обычной разбойницей, ни случайной охотницей за оренами. Она целилась в Ани, зная, на кого нападала, и намереваясь довести начатое до конца, чего бы ни стоило — опытному взгляду, взращённому долгими годами службы чутью это было так же очевидно, как бледность ее красивого лица и видимая беззащитность. Роше уселся напротив девушки, сцепив пальцы на столе перед собой. Анаис расположилась в углу камеры — подальше от пленной. Ламберт же занял стратегически выгодную позицию у двери — вздумай эльфка сопротивляться, он пресек бы малейшую попытку парализующим ведьмачьим знаком.
И девушка, и Роше долго молчали. Он не ждал конечно, что она заговорит первой, но давал эльфке прекрасную возможность испугаться, прислушаться к окружающей тишине и осознать, что сопротивление было бесполезно.
— Имя, — наконец четко обронил Вернон, обманчиво негромко и спокойно, точно сперва решил попробовать договориться по-хорошему.
Эльфка медленно подняла голову, и в глубине ее прозрачных глаз мелькнул странный золотой отблеск. Она улыбнулась, и от улыбки этой даже опытному Вернону стало не по себе.
— Имя, — повторил он настойчивей.
— Ава, — едва слышно прошелестела эльфка, и Роше вдруг вспомнил ее.
Он видел это лицо всего однажды — много лет назад, в рассветных сумерках туссентской осени, когда всей семьей — он сам, Иорвет и маленький Иан — они выбрались в предместья Боклера, чтобы посмотреть выступление Труппы Огненного Яссэ. Это была роковая ошибка, и Вернон слишком часто прокручивал тот день в памяти, пытаясь найти запоздалый способ избежать фатальной встречи, чтобы сейчас не узнать ту, кого огненный маг, пытавшийся убить Иана, называл своей дочерью.
— Ты пыталась убить королеву Темерии, Ава, — выговорил он очень четко, чтобы каждое его слово дошло даже до самого затуманенного сознания, — ты знаешь, чем это грозит тебе?
— Не ее, — тихо возразила эльфка, — только ее выблядка.
Роше услышал, как за его спиной Ани поперхнулась вздохом от злости. Сам он продолжал смотреть на Аву твердо и прямо, хотя в груди у него закипала жгучая ярость.
— Я знаю, кто послал тебя, — продолжал Вернон нарочито мягко, — и я знаю, что ты — только орудие в его руках. Потому, если сейчас ты расскажешь мне правду, укажешь, где найти Яссэ, королева будет к тебе милосердна.
Он чувствовал, что Ани готова была ринуться вперед, разбить эльфке лицо кулаками, приговаривая, что Роше заблуждался, но королева оставалась неподвижной. После неудачного покушения в розовом саду Фергус рассказал Ваттье и Роше все, что ему удалось узнать о бывшем наставнике Иана — и о том, что тот был связан судьбой с тем, кто занимал Нильфгаардский трон, и о том, как намеревался использовать Иана в своих целях — и даже о смертельном артефакте, подаренном молодому Императору, который Иан успел уничтожить. И теперь, глядя в пустые глаза Авы, Роше мысленно складывал воедино детали сложной мозаики. Яссэ намеревался уничтожить того, кто, по его мнению, и так лишился бы трона в ближайшее время из-за своей мягкости и нерешительности, но, потерпев неудачу и узнав, что у престола Нильфгаарда вскоре должен был появиться наследник, пола которого никто не знал, нацелился на нерожденного ребенка и его мать, решив уничтожить одним махом две угрозы самому себе.
Ава улыбнулась — бездумно и ласково, словно не поняла ни единого слова из того, что сказал ее тюремщик, и ничего не ответила.
— Может, велеть принести твои инструменты? — подала вдруг голос Ани, — они-то уж точно развяжут ей язык?
К пыточным устройствам после окончания Третей Северной Войны Роше прибегал очень редко. Преступники, попадавшие к нему в руки, заранее знали, с кем имели дело, и обычно раскалывались до того, как Вернон начинал им по-настоящему угрожать. Но Ава смотрела на него бесстрашно — как глупый младенец на огонь в камине.
— Боюсь, это не поможет, — ответил за Роше Ламберт, — если на ней лежат какие-то чары, она ничего не скажет. Этот ебаный Яссэ наверняка позаботился о том, чтобы мы ничего не могли из нее вытянуть, даже если переломать ей все пальцы. Тут нужна чародейка.
В камере повисла напряженная тишина. Роше знал, на кого намекал ведьмак, но Ани, снова презрительно хмыкнув, произнесла, еще немного поразмыслив:
— Я свяжусь с Виктором. Пригласим Филиппу.
— С чего Филиппе нам помогать? — уязвленно переспросил Ламберт.
— Кроме того, это внутреннее дело Темерии, — поддержал его Роше, — я не хотел бы привлекать реданскую советницу…
— Виктор доверяет Филиппе, — твердо оборвала его Ани, — и она — единственная достаточно мощная магичка, которая еще ни разу не предала меня.
Вернон хотел напомнить названной дочери, что десять лет назад Филиппа наложила проклятье на Иана, добиваясь свержения его отца с регентского кресла, но понял, что спорить с молодой королевой бессмысленно. Он бросил на Ламберта быстрый взгляд через плечо и кивнул.
— Пусть будет Филиппа, — вздохнул Роше.
Реданская чародейка соизволила явиться только к вечеру. Все время ожидания Ани провела, расхаживая из угла в угол бывшего кабинета Фольтеста, не говоря ни слова. Роше пытался осадить ее, напомнить, что в ее положении, да еще и после пережитого в лесу испуга, королеве не стоило так волноваться, но Анаис хватило одного тяжелого взгляда, чтобы он подавился своими словами. Теперь речь шла уже не о ней самой, и даже не о Фергусе — а материнский гнев не знал верного мерила, и Вернону был недоступен.
Поприветствовав королеву вежливым поклоном и выслушав подробности произошедшего, Филиппа сразу распорядилась отвести Аву в бывшую лабораторию Кейры и заперлась там вместе с эльфкой, велев всем держаться подальше. Ани к этому моменту уже очевидно совершенно вымоталась, но старалась держаться все так же прямо и твердо. Ламберт, не отходивший от подопечной ни на шаг, придержал ее под локоть, когда королева покачнулась на очередном шаге, и заботливо усадил ее в глубокое кресло. Роше остался стоять поблизости, все еще не решаясь подойти вплотную и взять ладонь дочери в свою, хотя пальцы буквально жгло от желания это сделать.
Ани, бледная до синевы, поникла в мягких объятиях кресла и прикрыла глаза.
— Ты, малышка, так без всякого Яссэ угробишь свое чадо, — весомо заявил Ламберт, и Роше досадливо поморщился — у него на языке вертелась примерно такая же фраза, но он проглотил ее, не высказав.
— Я в порядке, — буркнула Ани, но голос ее звучал сдавленно и слабо, — я не успокоюсь, пока мы все не выясним.
— Да чего тут выяснять, — пожал плечами ведьмак, присаживаясь на ручку ее кресла, — если то, что говорил о Яссэ Гусейшество — правда, то допрос Авы ничего не даст, даже если она поставит на карте крестик, указывая нам его местоположение. Пока на троне Нильфгаарда сидит Император, этот хрен неуловим и неубиваем.