— Мы ее найдем, — уверенно произнес он, поднял глаза на Геральта, — правда ведь?
Геральт ничего не ответил. За те годы, что он знал Йеннифер, ведьмак почти научился читать ее, видеть глубже произносимых ею слов, и сейчас чувствовал — на уровне тренированного чутья — что чародейка чего-то недоговаривала. Она была искренне напугана, и в своих обвинениях — достаточно искренна, но было за всей этой историей что-то еще, о чем Йеннифер говорить не желала.
— Марибор отсюда в паре дней пути, — сказал он, — если ехать по прямой.
— Пойдем через портал, — Йеннифер высвободила руку из ладоней Лютика и решительно поднялась. — Если хочешь, бери с собой барда, но лошадей придется бросить. Дело не терпит отлагательств.
Смысла спорить с чародейкой не было, они все это понимали, потому Геральт поднял с земли сложенные ножны, перекинул их за спину и кивнул. Вопросительно глянул на Лютика, но того и спрашивать было не нужно — он уже по привычке оправлял прихваченный с седла чехол с лютней — хоть едва ли в этом деле его попросили бы спеть.
Мариборская резиденция Йеннифер, пусть весьма нескромно обставленная, казалась нежилой. Здесь царил полный чопорный порядок, а Геральт прекрасно знал, что в окружении порядка чародейка не могла прожить и двух дней. В их доме в Корво-Бьянко ее вещи быстро вытесняли его собственный хлам, захватывая все новые территории, и Йеннифер запрещала слугам прибираться, утверждая, что всякая вещь вокруг нее имела свое место — пусть и не слишком очевидное. Она выдвигала кресла и стулья так, чтобы ей самой было удобно, она сваливала в одну кучу свои магические приспособления и бросала снятые наряды там, где разделась. И эта легкомысленная небрежность странным образом грела сердце Геральта — то место, которое Йеннифер решалась захламлять, она считала своим домом, а он дорого готов был заплатить, чтобы это был их общий дом. Здесь же мебель стояла ровно, словно на прочерченных по линейке прямых, почти не было вещей и пыли, а запах в комнатах стоял приятно-нейтральный, в нем чародейка не узнавалась. Это было просто здание, просто комнаты, куда она заглядывала время от времени.
Не тратя времени на лишние расспросы, ведьмак быстро осмотрел покои, выделенные маленькой принцессе, но это не принесло никаких результатов — Лита едва вошла сюда, не оставив ни следа. Главный вход в резиденцию остался нетронутым — никто не взламывал двери.
— Я думал, этот дом находится под охраной твоих чар, — заметил Геральт, осматривая совершенно ровный дверной косяк и замок.
— На вход — да, — уязвленно согласилась Йеннифер, — но не на выход. Похоже, Лита сама вышла из дома, и похитили ее из сада. Я хотела подарить ей что-нибудь из моих украшений, чтобы всегда мочь найти ее. Но не успела, — чародейка досадливо закусила губу, а Лютик вдруг не к месту фыркнул.
— Я так и знал! — щелкнул он пальцами, — кольцо! Так ты нашла своего суженого, верно?
Йеннифер послала ему злой взгляд, а Геральт лишь махнул рукой — разгадка одной маленькой тайны сейчас не имела никакого значения. Кроме того, он почувствовал, что, если Лютик прав в своей догадке, это скорее радовало его — чародейка заколдовала важный для них обоих предмет, чтобы не терять Геральта из вида. Ну и что, если по обыкновению забыла ему об этом сообщить? Знаки заботы Йеннифер были для ведьмака так же драгоценны, как и редки.
— Ты говоришь, она исчезла вчера? — уточнил он, меж тем, — почему ты сразу ко мне не пришла?
— Я надеялась найти ее самостоятельно, — голос Йеннифер звучал почти бесцветно — она ненавидела признаваться в собственной беспомощности, — но, должно быть, кто-то укрывает ее. Здесь нужны твои глаза, а не моя магия.
Геральт кивнул, присел к дорожке, ведущей к воротам на улицу, и пригляделся. Следы Литы были едва различимы — легкая ночная поземка припорошила их белым крошевом, да и ступала принцесса легче, чем осторожный заяц в лесу. Ведьмак последовал за едва различимой цепочкой вперед, к оледеневшей луже, и там заметил кое-что интересное. Отпечатки маленьких туфелек прерывались, и вместо них появлялись новые — почти такие же невесомые, но крупные следы. Тот, кто появился здесь и, видимо, поднял Литу на руки, совершенно точно не был ни человеком, ни эльфом — от них остались бы куда более глубокие отпечатки.
— Борьбы не было, — бросил Геральт через плечо, обращаясь почти что к самому себе, не заботясь, слушают ли его спутники, — похоже, принцесса добровольно ушла с тем, кто ее забрал. Цепочка ведет к воротам, но едва ли я смогу найти что-то на улице — слишком много чужих следов.
Йеннифер досадливо цокнула языком и отвернулась. Геральт выпрямился и отряхнул руки.
— Если Литу забрало какое-то магическое существо, которое умеет летать, к примеру, мы никогда ее не найдем, пока оно само нам этого не позволит, — ведьмак говорил ровно и спокойно, хоть больше всего на свете ему сейчас хотелось обнять раздосадованную чародейку.
— И что нам делать? — резко спросила Йеннифер, — ждать требований выкупа? Если существо отнесло ее обратно в Туссент, ничего такого мы не получим.
— Зачем бы Эмгыру отпускать ее с тобой, если он планировал посылать за Литой погоню? — спросил вдруг Лютик, — не проще было бы просто отказаться?
— Верно, — подтвердил Геральт, — и это очень странно. Если некто действовал не по приказу ее отца, то зачем ему было похищать Литу да еще из чародейского дома? Думаю, единственное, что мы можем сделать, это походить по городу в округе и послушать, не видели ли здесь что-нибудь странное. Тот, кто забрал принцессу, имеет физическую форму, а, значит, не растворился вместе с ней в воздухе. Боюсь, это лучшее, что мы можем сейчас сделать.
Помолчав, Йеннифер согласно кивнула.
Геральт шел по улице чуть впереди, не оглядываясь по сторонам, но весь обратившись в слух. Спутники его хранили молчание, и ведьмак слышал лишь, как, трепеща, часто бьется сердце Йеннифер. Разговоры людей вокруг, впрочем, сводились, по сути, к двум вещам — за городскими стенами остановился эльфский цирк, давший накануне вечером первое представление. А еще вчера кто-то жестоко убил трактирщицу в местной маленькой корчме. Связать эти два факта было бы серьезным беспочвенным обобщением — едва ли похититель принцесс решил укрепить свой успех убийством случайной незнакомой женщины. Она могла стать жертвой грабителей или ревнивого поклонника, а людская молва раскрасила этот простой факт в ужасные кровавые краски. В мирном городе настоящие преступления, стоящие внимания, происходили редко, а толпа любила, чтобы история становилась все сочнее, переходя из уст в уста.
Наконец, поняв, что ничего нового он не узнает, Геральт остановился и повернулся к спутникам.
— Я мог бы расспросить свидетелей убийства трактирщицы, — заговорил он так, словно продолжал начатый ранее разговор, — или мы могли бы наведаться к циркачам. Это единственные чужаки в округе. Я сомневаюсь, что с кем-то из них Лита решила бы уйти из дома, но большего мы не узнаем.
— Вот это была бы история, — явно желая разогнать общую тоску, заявил Лютик, изобразив мимолетную улыбку, — эльфские циркачи, похищающие принцессу, чтобы сделать из нее известную на весь мир акробатку.
Если бы Йеннифер всерьез хотела убить барда, он бы умер под ее ядовитым взглядом за секунду. Она сжала кулаки.
— Если это и впрямь как-то связано с этими циркачами, я сожгу их лагерь дотла, — пообещала чародейка зло, потом выдохнула и прикрыла глаза, — идем к ним. — вынесла она вердикт, немного помолчав, — может быть, они и впрямь что-то знают, и я смогу выпытать у них все, о чем они захотят промолчать.
Геральт тяжело вздохнул. Смотреть на бессмысленные пытки он был сегодня не настроен, но остановить Йеннифер все равно бы не смог. Лютик же поправил на плече лютню.
— Может быть, обойдемся без пыток, — заверил он спутников, — ты, Йеннифер, слыхала что-нибудь о цеховой солидарности? Мне они могут рассказать больше, чем тебе, растянутые на дыбе. Кроме того, — он хитро блеснул глазами, — кажется, я знаю, что это за циркачи, и среди них точно найдется тот, кого вы оба рады будете видеть.