Теперь, когда стало понятно, что цели своего путешествия они не достигнут — представление труппы Огненного Яссэ было отменено — Иорвет начал задумываться о том, сколько времени прилично удерживать Зяблика вдали от матери. По-хорошему, стоило отправиться в обратный путь уже на следующий день, но эльф поймал себя на мысли, что ему совершенно не хотелось так быстро уезжать из города, который прежде он так ненавидел — из дома, который так быстро стал называть «нашим», и от Вернона, конечно. Человек и так слишком задержался в Оксенфурте, и в свете новых событий, Анаис ни за что не согласилась бы вновь его отпустить, а Иорвет не стал бы настаивать. Девчонке нужна была поддержка того, кого она считала отцом. Но эльф решил, что спешить им было пока некуда — Зяблик, слишком захваченный новыми приключениями и впечатлениями, тоже явно не стремился домой, и можно было дождаться, пока он затоскует по маме и запросится обратно.
На следующий день Вернон, как и обещал, раздобыл для Иорвета нужные инструменты — и даже немного столярного лака, и эльф с удовольствием принялся за дело. Пока его человек снова гулял где-то с Зябликом, рвущимся из клетки на волю, Иорвет починил расшатанную ножку, аккуратно ошкурил его, подправил резьбу на спинке, покрыл свежим лаком, и к возвращению Вернона и Зяблика, старый стул совершенно преобразился.
— Он теперь выглядит, как беглая графиня среди мужичья, — заметил Вернон, окинув взглядом кухню, посреди которой красовалась иорветова гордость, и эльф снисходительно рассмеялся.
— Возможно, теперь придется выбросить всю твою мебель, — ответил он, и по лицу человека было совершенно понятно, что он был готов заняться этим хоть сейчас.
К закату Иан снова не явился. Зяблик, почти бросивший свои капризы, должно быть, уяснивший, что на Вернона они совершенно не действовали, покорно отправился спать, а Иорвет, ожидавший еще одного вечера, полного тоскливых взглядов человека на запертую дверь, предложил проверить, прочный ли стул им достался.
Отремонтированная ножка с честью выдержала испытание, и, устроившись на коленях человека, все еще тяжело дышавшего после испытания боем, Иорвет наконец отважился с ним заговорить.
— Едва ли этот стул видал задницу лучше, чем твоя, любовь моя, — решил он зайти издалека, оставил на шее Вернона несколько легких поцелуев, и тот, рассеянно гладя его по спине, тихо рассмеялся.
— Ты такой романтик, — сообщил он, подставляя под поцелуи лицо. Иорвета такими уловками было отвлечь не так-то просто, хотя на то, чтобы утолить остатки жажды близости ушло еще несколько долгих минут. Вернон целовал его с такой жадностью, словно с момента их последней встречи прошли целые годы, и когда ситуация начала становиться все более напряженной, эльф наконец отстранился от него и посмотрел человеку в глаза.
— Не дело, что нам приходится заниматься этим на столах и стульях, — заметил Вернон, пока руки его по-хозяйски сжимали ягодицы Иорвета, и тот, почти потерявший всякое желание разговаривать, негромко усмехнулся.
— Твой дом, конечно, не баронский замок, где мы могли бы осквернить каждую пригодную для этого поверхность, как в старые добрые времена, — ответил он, — но ведь ты сам отказался от наследства своего папаши.
Вернон, которого фраза эта явно застала врасплох, нахмурился и опустил руки. Иорвет сразу понял, что, зайдя с козырей, похоже, позорно проиграл партию, но отступать было некуда.
— Не нужен мне никакой замок, — произнес человек, аккуратно ссадил эльфа со своих коленей, прошелся по кухне как был, голышом, зачерпнул ковшом воды из деревянной бочки у очага и сделал несколько долгих глотков, словно надеялся за эту паузу получше подобрать слова. Иорвет уселся за стол и терпеливо ждал, пока он закончит. — От моего папаши, даже если все, что рассказал Талер, правда, мне не нужно ничего — ни наследства, ни имени, ни денег. Я, как и Ани, предпочел бы, чтобы все это отошло в королевскую казну. Но раз вышло иначе — так тому и быть.
Человек явно избегал имени своего новообретенного сына, и Иорвет не спешил настаивать. Сам для себя он решил, что заговорит о Викторе лишь в том случае, если человек сам этого захочет. Пока же у них были темы и поинтересней.
— Я подумал, что в новом университете Вызимы может найтись для меня работа, — произнес он то, что уже давно крутилось у него в голове. Решение Иорвет принял едва ли не сразу, как они въехали в столицу, но делиться им с Верноном не спешил, давая себе время вспомнить, за что в свое время так ненавидел этот город. Никакой ненависти сейчас он не испытывал, и можно было говорить прямо, — я подам прошение на имя Ректора, когда вернусь в Оксенфурт. Мне, в сущности, все равно, кому вдалбливать в головы законы бытия. А Ани вряд ли будет против.
Иорвет видел, что Вернон едва не выронил ковш из рук — и именно на такой эффект он и рассчитывал. Человек подошел к нему, присел рядом на лавку и осторожно взял руку эльфа в свои, сжал и посмотрел прямо в лицо.
— Ты ведь гражданин Редании, — напомнил он тихо, и все в Верноне буквально умоляло Иорвета начать возражать и разбить все его аргументы вдребезги, — что на это скажет правитель твоей страны? Дружба дружбой, но для Оксенфуртского университета ты — не просто преподаватель, а представитель расового меньшинства.
— А в Вызимском университете я буду просто преподавателем, — улыбнулся Иорвет, — и, может быть, тогда все поймут, что я — профан и самозванец или действительно чего-то стою не потому что я — эльф среди профессоров-людей. Кроме того, правительница моей страны недавно почила, знаешь? И кто займет ее место, пока неизвестно. Я могу успеть сбежать до того, как чья-то упрямая башка наденет эту проклятую корону.
Вернон несмело улыбнулся.
— Хочешь, я сам поговорю с Ани? — спросил он.
— Не нужно, — покачал Иорвет головой, — в моей работе ты ничего не понимаешь, и твоя протекция мне не нужна. Я же сказал — хочу, чтобы меня оценивали по моим делам, а не форме ушей или тому, кто у меня муж. К тому же, Ректором Вызимской Академии, скорее всего, станет Кейра Мец, а ты ей не больно-то нравишься.
Вернон возмущенно поднял брови в притворном удивлении, но потом от души рассмеялся.
— Если ты и впрямь хочешь перебраться в Вызиму, я куплю для нас лучший дом, который найду, — пообещал он, — с садом и огромными окнами.
— Ты и так поиздержался, купив этот стул, — заметил Иорвет с улыбкой и потянулся к человеку за поцелуем. Первый акт его пьесы был разыгран безупречно, и наступало время кульминации.
Отстранившись от Вернона, Иорвет опустил взгляд на свою руку, которую тот все еще сжимал в своей ладони.
— Есть еще кое-что, о чем я хотел тебе рассказать, — произнес эльф и вздохнул, — мне нужно было сделать это гораздо раньше — еще до отъезда из Оксенфурта, но просто… случая не представилось. Да я и сам пока толком не понял, что именно узнал и чем это чревато.
Вернон сдвинул брови и посмотрел на него пристально и прямо — проклятый человек всегда умел смотреть так, что под его взглядом хотелось немедленно признаться во всех своих преступлениях, и Иорвет, не дожидаясь его сурового вопроса, продолжил:
— Это касается Иана. Те письма, что он мне писал… я все же прочитал некоторые из них. Не все — их накопилось слишком много — но из тех, что прочел, понял одно — наш сын все эти годы вовсе не был просто циркачом в бродячей труппе, и учился не только крутить кульбиты и показывать невинные фокусы. Он занимался магией. Этот Яссэ — лидер их компании — учил его. И, насколько я понял, учил не тому, чему могут научить чародейки Севера или мастер Риннельдор, а тем опасным заклинаниям, одним из которых он в свое время вылечил Ламберта…