— Жених? — На лице Рудольфа отразилось неподдельное изумление. Ему и в голову не приходило, что Каролина могла быть с кем-то помолвлена. — И где он сейчас?
— Мы расстались довольно давно. Сразу после первой совместной ночи. Она была кошмарной. — Каролина отвела взгляд в сторону. — А помолвка наша длилась всего три дня.
Рудольф удивленно моргнул, а в следующее мгновение разразился смехом.
— Знаешь, сначала я подумал, что ты говоришь серьезно, — сказал он. — А это твоя очередная шутка.
Глаза Каролины гневно засверкали.
— Ха, ха, очень смешно! Но я, каким бы странным это тебе ни показалось, вовсе не шучу! Признаюсь, я уже подумывала, что фригидна. Но ты помог мне убедиться в обратном. Спасибо! Теперь, после расставания с тобой, я смогу заниматься сексом с любым здоровым мужчиной!
Рудольф торжествовал. Мысль о том, что именно он научил Каролину получать наслаждение от близости, льстила его мужскому самолюбию. Конечно, поверить в подобное было трудно — эта женщина поразила его своим темпераментом уже тогда, когда они занимались любовью впервые. Но что-то подсказывало ему, что она сейчас не солгала.
Он вспомнил ее последние слова, представил в постели с другим мужчиной. И твердо решил, что попытается сделать все возможное, чтобы ничего подобного не произошло.
— У нас крайне мало времени. Насколько ты помнишь, мы собирались в Зеефельд. Я не намерен опаздывать. — Он решительно направился к выходу. — Если желаешь, можешь остаться.
Каролина чуть не открыла рот от недоумения. За пять дней, которые они прожили здесь вдвоем, Рудольф не оставлял ее ни на минуту.
— Что ты сказал? — спросила она.
Он спокойно вышел в холл и, раскрыв парадную дверь, крикнул:
— Если ты все-таки едешь со мной, на сборы у тебя всего пять минут.
Они вернулись из Зеефельда к полудню. Сегодня Рудольф взбирался с друзьями на одну из самых опасных скал. Каролина большую часть времени была предоставлена сама себе. Глядя на альпинистов со смотровой площадки, она чувствовала, что ее сердце обливается кровью. Но пыталась не думать, что среди них — Рудольф.
Подобные сцены ей приходилось нередко наблюдать за последние несколько дней. Увидев это впервые, она зажмурила глаза и убежала в кафе, чтобы выпить там чего-нибудь расслабляющего. Вся ее сущность протестовала и бушевала.
Ей было непонятно, зачем взрослые люди добровольно рискуют жизнью? И еще — каким образом они ухитряются при этом получать неземное удовольствие? Каролина твердо решила, как только встретится с Рудольфом, непременно выскажет ему все, что думает. Но тут же осознала, что не имеет ни малейшего права вмешиваться в его судьбу. Она была просто его любовницей, причем временной. Он не нуждался в ее комментариях и заботе.
Сегодняшний день не сулил Каролине ничего приятного. Ее австрийские каникулы подошли к завершению. Она должна была лететь обратно в Гран Канарию.
— Ванную уступаю тебе, — сказал Рудольф. — Приводи себя в порядок сколь угодно долго. Тебе ведь в дорогу. Я принял душ в Зеефельде.
Каролина приподняла руку, не в силах побороть в себе желание погладить его по щеке, но вовремя остановилась и просто поправила свои волосы, сбившиеся на лоб.
— Во сколько встретимся? И где? — спросила она, улыбаясь.
— На веранде, — ответил Рудольф. — Часа через два. — С этими словами он удалился в гостиную и плотно закрыл за собой двери.
На протяжении нескольких минут Каролина еще стояла в холле, глядя в пустоту. Холодность Рудольфа отдавалась нестерпимой болью в сердце. Он был ласковым, страстным и заботливым лишь в те моменты, когда они занимались любовью. В остальное время не проявлял к ней ни нежности, ни интереса. И, казалось, пытался с каждым днем отдалиться все больше и больше.
Вообще-то Каролина и сама вела себя так же. Во всяком случае, изо всех сил старалась не показывать того, что творится у нее в душе. И постоянно работала над собой: морально готовилась к тому, что их расставание неизбежно, и что перенести это испытание ей следует с достоинством.
Она медленно поплелась вверх по лестнице, ощущая непонятную слабость во всем теле. Очень хотелось плакать, но раскисать было нельзя.
В спальне она сразу прошла к окну. День стоял солнечный, и деревья в золотых нарядах радовали глаз. Каролина смотрела на них с тоской и размышляла о том, как непонятно устроена жизнь.
Зачем мне дана эта любовь, сокрушалась она, если предмет моего обожания во мне не нуждается? Что хочет видеть Рудольф в своей возлюбленной? Или ему действительно не нужны ни семья, ни продолжительные связи?