Он почти выбежал из комнаты. Стиви слышала, как она зовет Мэта в маленькой прихожей номера. Андре почти тут же появился снова с черной кожаной коробочкой в руках. Протягивая ее Стиви, старый француз нежно сказал:
– Это для тебя, Стефани. С любовью и самыми сердечными пожеланиями.
Стиви настолько удивилась, что не нашлась что ответить. Она машинально открыла коробку, и у нее сжалось горло. Внутри, на черном бархате лежала самая изящная бриллиантовая брошка, какую только можно было бы себе представить. Она была выполнена в виде длинного загнутого пера.
– О, Андре! Как это прекрасно! Но я не могу ее принять… Это слишком дорого…
– Нет, нет! Ты не должна отказываться! Это специально для тебя. Подарок на день рождения.
– Но ведь мой день рождения только на следующей неделе…
– К сожалению, меня уже не будет в Америке. Стиви поняла, что, отказываясь, обижает старого француза, поэтому она прекратила спор.
– Спасибо, Андре. Это прелестная вещь. Очень мило, что вы и Лизетт не забываете обо мне. Я позвоню ей завтра, чтобы поблагодарить.
– Моя жена тебя просто обожает. Ты для нее как родная дочь.
– Я знаю. Я тоже очень люблю ее. Неожиданно Стиви рассмеялась.
– Не могу поверить, что мне будет уже сорок семь. Мне кажется это невероятным.
– Мне тоже не очень верится. Что случилось с временем? Почему оно бежит так стремительно? Мне кажется, что я познакомился с тобой только вчера. Ральф с гордостью представил мне свою девочку-жену. Ты была на сносях. Подумать только! Тридцать лет тому назад!
– Пожалуйста! – воскликнула Стиви. – Не называй таких убийственных цифр!
– Я горжусь тобой, горжусь, что ты стала такой. Если бы Ральф был жив, он тоже гордился бы тобой. Тебе всего сорок семь, а ты уже на вершине своей карьеры. Тебя считают одной из самых значительных фигур в мировом ювелирном деле. Ты пользуешься большим авторитетом.
– Спасибо тебе за добрые слова, Андре, – ответила Стиви. Она была тронута почти до слез. – Но их справедливее было бы отнести к тебе, а не ко мне.
Стиви встала, подошла к зеркалу, висящему на боковой стене, и прикрепила брошь на отворот пиджака. Затем повернулась к Андре.
– Мне идет это прекрасное перо?
– В высшей степени, дорогая.
Стиви подошла к французу, наклонилась и расцеловала его в обе щеки.
– Спасибо вам, Андре. Я буду очень дорожить вашим подарком.
Он смущенно кивнул и похлопал ее по плечу, его темные глаза блеснули. Андре было очень приятно, что его подарок так понравился Стиви. Меняя тему разговора, он сказал:
– Надо сказать Мэту, что нам пора отправляться на аукцион.
С этими словами он встал и вышел из комнаты.
Стиви, по-прежнему сидящая у стола, начала убирать драгоценности в футляры. Затем она положила все футляры в кейс.
В это время Андре и Мэт вернулись в гостиную. Они оба были готовы к выходу. Мэт принес Стиви ее черное легкое пальто с отделкой из алого шелка, помог ей одеться, закрыл кейс и сказал:
– Я захвачу драгоценности вниз и помещу в сейф отеля.
– Хорошо, но нам следует поторопиться, Мэт, не то мы опоздаем.
По дороге к лифту Мэт обратился к Стиви:
– Брошь необыкновенно к лицу вам. Вы могли бы носить ее на вашем любимом берете из черного бархата. – Он улыбнулся и добавил: – Это будет как перо на шляпе.
– Спасибо, Мэт, – Стиви улыбнулась в ответ и покачала головой.
Андре тоже улыбнулся, затем спросил:
– Как настроение, дорогая? Я уверен, что ты слегка волнуешься.
– Нет, я не слегка волнуюсь, а сильно нервничаю, – ответила Стиви с легким смехом.
– Нет, нет! Ты не должна нервничать! Будь самой собой. Спокойной и уверенной, как всегда. Я здесь с тобой. И Мэт здесь. Все будет прекрасно. Ты увидишь. Это будет твой вечер, Стефани.
12
Как только они вошли в фойе аукционного зала на улице Йорк, Стиви сразу же ощутила царящее в атмосфере оживление. Люди были так возбуждены, что ей казалось, это напряжение можно пощупать руками. В фойе стоял гул. Все двигались, знакомые приветствовали друг друга, обсуждали лоты и с нетерпением ждали начала.
Здесь были и клиенты Стиви, и знаменитые ювелиры не только из Нью-Йорка, но и из Лондона, Парижа, Рима и Женевы.
Люди были прекрасно одеты. Мужчины – в дорогих костюмах от лучших портных, женщины – в основном в черном, как всегда вечером в Нью-Йорке. Стиви уже давно поняла, что черные платья и костюмы – это своего рода униформа, хотя и очень шикарная. К ней полагалось надевать жемчуг или бриллианты. В гардеробе Стиви было достаточно черных костюмов, платьев и туфель-лодочек, чтобы чувствовать себя уверенно на вечерах в Нью-Йорке.
– Давайте не будем тратить здесь время, – сказала Стиви, переводя взгляд с Андре на Мэта и направляясь в зал, где должен был проходить аукцион.
У входа им дали каталоги и лопатки с номером, которые использовались в торгах, затем они прошли в зал. Мэт нашел три удобных места в центре. Стиви села между мужчинами и осмотрелась. Ее интересовали ближайшие соседи.
– Боже мой! – сказал Андре, оглядываясь. – Кажется, здесь весь ювелирный мир.
– Конечно, мир и его мать, – пошутил Мэт.
– Что за эксцентричные комплименты! – пробормотал Андре и воскликнул: – А, здесь и мой старый друг из Бразилии, Хильберто Гуантано. Как давно я не встречался с ним! Я должен пойти обнять его! Извини меня, Стефани. И ты, Мэт.
С этими словами он вскочил и поспешил вниз по проходу, чтобы побеседовать с другом.
Через некоторое время Мэт также поднялся, чтобы рассмотреть публику и найти своих друзей. Он заметил двух уважаемых парижских ювелиров, помахал им рукой в знак приветствия и продолжал стоять, с большим интересом изучая людей в зале.
– Андре был прав, здесь полный сбор, – сказал он Стиви. – Все знаменитости, все фирмы, если не главы компаний, то по крайней мере их представители. Люди от Гарри Уинстона, Картье и Бушерона. А вот там, левее, один из директоров Ван Клифа, вот группа Гарарда. Справа сам Дэвид Моррис с супругой, Сюзетт. Много людей из Лондона.
– Да, я вижу. Но не меньше знакомых лиц из Женевы.
Мэт наконец сел со словами:
– Интересно, сколько из них приехало, чтобы делать серьезные покупки?
– Трудно сказать, – задумчиво ответила Стиви. – Но думаю, что мне придется выложить немалую сумму.
– Мои средства в вашем распоряжении. – Мэт ободряюще улыбнулся.
Стиви покачала головой.
– Не знаю, Мэт. Посмотрим.
– Нервничаете?
– Немного, – призналась Стиви.
– Постарайтесь не волноваться, – посоветовал Мэт. – Вот увидите, все будет прекрасно.
– Андре мне все время повторяет то же самое. Надеюсь, что вы оба окажетесь правы.
– Так и будет. Я интуитивно чувствую, что вы получите этот бриллиант.
– Но, судя по публике в зале, мне придется за него хорошо заплатить.
– Вы установили для себя какой-нибудь предел?
– Я бы не хотела переходить за десять миллионов, – сказала Стиви, понизив голос, чтобы ее не мог услышать никто из ближайших соседей. – Но если дойдет до этого, я пойду дальше. Мой предел – двенадцать миллионов.
Мэт понимающе кивнул, но не сделал никаких замечаний. Он снова встал, осматриваясь, чтобы попытаться определить, кто из присутствующих может стать реальным соперником Стиви в торгах за бриллиант с гордым именем «Сверкающий властелин».
Стиви подвигалась в кресле, устраиваясь поудобнее и пытаясь расслабиться, но ей это плохо удалось. Она чувствовала себя натянутой струной. Ей хотелось, чтобы аукцион начался как можно скорее. Пусть все быстрее решится. Ожидание было невыносимо.
Шум в зале становился все громче: люди подходили и подходили. Стиви было жарко, ей казалось, что ароматы духов вытеснили воздух и стало нечем дышать.
«Сверкающий властелин».