– Не будь таким подозрительным, – засмеялся Гидеон. – Я говорю тебе правду. Я пригрозил Марго устроить шумный скандал неделю назад.
– Почему же вчера, когда ты обедал с мамой и Хло, ты был как в воду опущенный?
– Это мама тебе сказала?
Майлс кивнул в ожидании ответа.
Но Гидеон решил не отвечать на вопрос брата. Он предпочел сменить тему разговора.
– Когда же наконец принесут эти знаменитые грибы? Я уже умираю от голода!
– Я тоже. Надеюсь, что скоро. Когда я заказывал столик, Бруно сказал, что у них сегодня напряженный день. Смотри, все столы заняты. Он по старой памяти сделал нам одолжение.
– Заметно!
Несколько минут Гидеон отрешенно смотрел перед собой невидящими глазами. Наконец, приняв решение, он сказал брату:
– Послушай, Майлс, у меня на самом деле все в порядке. Хотя эти последние несколько месяцев мне было здорово не по себе. Но теперь, когда мне удалось справиться с Марго, думаю, будет полегче.
– Рад это слышать.
Майлс отпил глоток красного вина и сказал:
– Можно тебя еще кое о чем спросить?
– Давай.
– Почему ты порвал с Марго? Я думал, что ты наконец встретил свою женщину.
– Я и сам так думал. Но только в начале наших отношений. И, увы, очень недолго. В сущности, из-за этого я и порвал с ней. Потому что она оказалась совсем не «моей» женщиной, а совершенно чужим человеком.
– Бывает. – Майлс откинулся на спинку стула.
– А что насчет Алисой Грейнджер? – задал ему вопрос Гидеон. – Ты в последнее время ничего о ней не говоришь.
– То же самое, что у тебя с Марго, старик. Не то, что мне надо. Она прелесть, и я иногда встречаюсь с ней, но так, от случая к случаю и совсем не так, как раньше. Просто так легче, чем резко рвать отношения. И потом, она не заслужила плохого отношения. В сущности, она славная.
– Знаешь, Майлс, вчера за обедом мама сказала мне, что Найгел появлялся в Нью-Йорке после аукциона Сотби. К чему бы это?
– Я тоже удивился, когда узнал. Есть соображения на этот счет, Гид?
Гидеон пожал плечами.
Братья обменялись понимающими взглядами, наконец Гидеон сказал:
– Не знаю, что и подумать. Найгел ведь и мне не сказал, что собирается в Нью-Йорк. Но, с другой стороны, он и не обязан передо мной отчитываться. В последнее время он сам не свой. Резкий, нетерпеливый, несдержанный. – Гидеон задумался и добавил: – И очень скрытный.
– Мама считает, что он что-то замышляет против нее, – решился Майлс.
– Она говорила мне.
– И что ты думаешь?
– Ничего. Я очень редко вижу Найгела в «Джардин». Думаю, что и никто ничего не знает, ты же знаешь: о чем думает Найгел, знает один только Найгел. Если он что-то и задумал, он никого не станет посвящать в свои планы.
– Ты прав, – согласился Майлс. – Если бы я с ним увиделся, может быть, мне удалось бы что-нибудь выяснить в разговоре с ним. Или хотя бы подтолкнуть его к разговору. Но у меня не было времени заехать на фирму.
– Не волнуйся, на Рождество ты увидишь и его, и Тамару, и малышей.
Майлс удивился.
– Но ведь Найгел всегда на Рождество с Тамарой и детьми отправляется в Париж. Что это вдруг он изменил свои планы на этот раз?
– Отец Тамары был болен – сердечный приступ. И ее родителей в Париже не будет, они решили поехать на рождественские каникулы куда-нибудь, где климат более мягкий для сердечников. На Мартинику или что-то в этом роде.
– Значит, мы будем праздновать с Найгелом. Вся семья в сборе, как мило!
– Но ведь есть еще Тамара, его прекрасная русская женушка.
К ним подошел официант с подносом.
– Наконец-то наши грибы в горшочке! – обрадовался Майлс.
– Хорошо, что их принесли в этом году, – пробормотал Гидеон.
Майлс не смог удержаться от смеха.
– Мы могли бы и не ждать так долго, Гид. Заказали бы какие-нибудь закуски – креветки или копченого лосося.
– Не придирайся, – пробурчал Гидеон. – Ты же знаешь, как я люблю поворчать.
– Даже слишком хорошо.
Еда была вкусной, и несколько минут прошло в молчании. Затем Майлс серьезно посмотрел на брата и снова спросил:
– Все-таки положа руку на сердце скажи, действительно все твои проблемы с Марго позади? Что она не будет больше тебя преследовать и изводить?
– Совершенно уверен, – так же серьезно ответил Гидеон. – Должен признаться, у меня словно гора с плеч свалилась. Я ведь был просто в отчаянии. Даже жить не хотелось. Она вела себя просто невозможно, превратила мою жизнь в ад.
– Жаль, что ты не рассказал мне об этом раньше, может быть, я бы как-нибудь помог.
– Ты знаешь, я словно находился в какой-то изоляции, никому не мог открыться.
– И зря. Мы же близнецы. Когда у тебя в душе ад, у меня, по крайней мере, чистилище. Помогая тебе, я бы помог себе. Обещай мне, что на следующую дуэль ты позовешь меня в секунданты.
Гидеон улыбнулся.
– Обещаю. Но и ты не забывай обо мне. Может быть, и я могу тебе пригодиться.
Майлс с любовью посмотрел на брата и сказал:
– Ты не можешь себе представить, какое облегчение я испытываю, когда вижу, что ты снова начал улыбаться, Гид.
Гидеон кивнул.
– Она меня здорово достала, Майлс.
– Тебе не повезло, что пришлось пройти через это.
– Давай больше не будем об этом говорить. Все уже позади.
Майлс далеко не был уверен в этом, но тему разговора решительно сменил:
– А что ты скажешь о Хло? Она не будет мешать тебе в магазине?
– О, ничуть. Она молодец, хорошая девочка. И потом, Хло собирается приходить всего на пару часов в день, пока они будут в Лондоне.
– Я рад, что мама все-таки разрешила ей потолкаться в «Джардин». Это очень умный ход с маминой стороны. Может быть, Хло передумает идти работать на фирму и вернется к своим прежним планам.
– Надеюсь. Представляю, как мама расстроилась, когда Хлоя преподнесла ей этот сюрприз! Но она молодец, что не стала давить на Хлою…
– Да, наша мать всегда была хорошим игроком. Ты хоть понимаешь, как нам повезло иметь такую мать, как Стиви Джардин?
– Еще бы я не понимал! – воскликнул Гидеон. – Она у нас лучше всех. Единственная и неповторимая.
Майлс кивнул и тихо сказал:
– Я хотел бы добавить кое-что к нашему предыдущему разговору. Пообещай мне, что, если у тебя в будущем появятся серьезные проблемы, ты расскажешь мне о них и примешь мою помощь, если она понадобится.
Гидеон только кивнул в ответ. Майлс и не предполагал, в какое трудное положение он поставил брата. В этот момент Гидеону хотелось выложить Майлсу все. Но внутренний голос останавливал его: «Не делай этого. Это не только твоя тайна». И Гидеон молчал.
Трудно что-то скрывать от родного брата, тем более от близнеца. В следующие несколько минут Гидеон старался не встречаться глазами с братом, он боялся выдать себя и рассказать все, что должно было остаться в тайне.
Гидеон Джардин сидел в своей квартире на Кадоган-сквер, погруженный в мрачные размышления. Уже пробило семь, надо было одеваться к ужину, на который его пригласили друзья. Но воля и энергия покинули его, и у Гидеона не было сил пошевелиться.
В комнате горела только одна настольная лампа, но даже ее мягкий свет казался Гидеону чересчур ярким и назойливым. Он наклонился и выключил лампу, затем лег на софу у окна, вытянув и скрестив длинные ноги.
Темнота успокоила его. Тишину подчеркивало тиканье часов на каминной полке, отдаленное гудение моторов за сквером, шуршание колес по мокрому асфальту. Настойчивый однообразный шум дождя.
Хорошо, что он повидал сегодня Майлса и открыл ему свои проблемы. Во всяком случае те, о которых можно было рассказать.
Марго действительно здорово испортила ему жизнь, она никак не хотела отпускать его и боролась, чтобы его удержать. При этом ее поведение становилось все отвратительнее. Но ничего не могло заставить Гидеона оставаться с женщиной, которую он не любил.
Марго угрожала ему, следила за ним, постоянно звонила на работу и домой. Она превратила его жизнь в ад, пока, наконец поняв, что ее ничто не остановит, Гидеон не прибег к последнему средству: пригрозил Марго, что расскажет обо всем Джеку Беллангеру.