Две мили назад машина, на которой я ехал в Кернвилль, сломалась. Мой водитель, молодой человек с выпуклыми глазами и слабовольным подбородком, оставил мне на выбор пройти остальную часть пути пешком или провести с ним ночь в тесной машине. Я расплатился, взял чемоданы и пошел пешком. Это была опасная экскурсия, несмотря на неестественно яркие звезды и луну, потому что с одной стороны дорога тянулась над пропастью. Но теперь, увидев расстилавшийся внизу Кернвилль, я почувствовал облегчение. Даже пользующийся дурной славой город лучше, чем темная дорога и странная тревога, угнетавшая меня. Из освещенного строения впереди раздался взрыв смеха, и я поспешно двинулся туда. Это был, очевидно, деревенский магазин. Через окно я увидел листы оберточной бумаги, накрывающие товары. Проеденные древоточцами ступени крыльца заскрипели у меня под ногами.
Я открыл дверь и вошел. Люди, собравшиеся у печки, обернулись. Один что-то крикнул, и стул под ним внезапно раскололся. Он полетел на пол, но тут же поднялся на ноги — высохший, изможденный пожилой человек с пятнами от табака на свисающих усах. Он впился в меня по-рысьи желтыми глазами, из уголка приоткрывшегося рта потекла струйка слюны. Если я когда-либо и видел абсолютный страх на человеческом лице, то именно сейчас. Он беззвучно пошлепал губами, но не смог ничего сказать. Затем откашлялся и все-таки выдавил из себя хриплое:
— Чур меня! Ты... Ты... вернулся...
Он замолчал, задохнувшись. Озадаченный, я поставил чемоданы и шагнул к нему. Тогда он закричал — буквально закричал! — на меня:
— Держись от меня подальше! Не трогай меня... Чур! Чур!
Я остановился, глядя на других в поисках объяснения, но от них было мало помощи. В их выпученных глазах отражался тот же страх, что и на лице стоящего передо мной человека. Старик, похоже, обезумел от страха. Прежде чем я успел шевельнуться, он выхватил из-под рубашки револьвер — старомодный, но все же достаточно смертоносный, тем более, что он носил следы смазки. Старик направил оружие на меня.
Думаю, в тот момент я был ближе к смерти, чем когда-либо. В глазах старика не было никакого гнева — только страх, только невероятный ужас. Но там была также и готовность убивать. Тогда я бросился на него, понимая, что не успею.
Револьвер выстрелил. Я остановился, в течение одной безумной секунды задавая себе вопрос, почему я не чувствую боли. Затем услышал у себя за спиной звон разбившегося стекла и увидел, что какая-то девушка борется со стариком, пытаясь отобрать у него револьвер. У нее это не получалось, но через мгновение я пришел в себя, шагнул вперед и вывернул оружие из его застывшей руки. Остальные не сделали ни движения, чтобы остановить меня, — они только съежились и отпрянули назад, с необъяснимым страхом в глазах.
Глава II. Голос мертвых
Девушка помогла старику сесть на стул и повернулась лицом ко мне. Она была молода, с льняными волосами, голубыми глазами и щеками, алыми, как и ее губы. На ней была рубашка хаки и короткая юбка из того же материала. Я заметил в ее глазах какое-то странное выражение, но когда она заговорила, в голосе не было страха:
— Вы... Джейсон Бентли?
При этих словах собравшиеся коротко вздохнули. Старик задрожал и замахал на меня руками со скрюченными пальцами, словно хотел оттолкнуть.
— Нет, я не Джейсон, — ответил я. — Я его брат. Брат-близнец. Разве он не рассказывал обо мне?
Но я знал, что Джейсон никогда не стал бы упоминать обо мне этим людям. Потому что в те краткие периоды, когда он не ненавидел меня, он меня презирал, так как не мог заинтересовать исследованиями в области зла, которые сам стремился постичь. Собравшиеся явно вздохнули с облегчением. Девушка внезапно расслабилась — до этого момента я и не замечал, как она была напряжена.
— Я... мы думали... вы знаете, что Джейсон мертв?..
Я пристально поглядел на нее. Смысл ее слов все еще не доходил до меня. Как же так? Джейсон мертв? Тот мальчишка, с которым я играл и с которым дрался — мертв... В тот момент я даже не вспоминал, что именно разделило нас с братом. Я не видел его целых шесть лет... Затем покачал головой, пытаясь выбросить из головы образ мальчишки с темными любопытными глазами. Внезапно горло у меня перехватило.