— Ты права, — я делаю ещё один глоток своего кофе. — Абсолютно на сто процентов права, — я решаю попробовать ещё раз, хотя и знаю, что это бесполезно. — Это не обязательно должно быть что-то такое большое, как Париж. Мы могли бы просто… — я пожимаю плечами. — Сходить в боулинг.
Шеннон очень близка к тому, чтобы улыбнуться, но не делает этого:
— Спасибо, но вернёмся к тому, что мы четко определяем динамику наших отношений.
Похоже, что такая женщина привыкла бы к тому, что к ней часто пристают парни.
— Мы могли бы выступать в качестве наставника и подопечного. Клянусь, я не прошу большего, — я не ожидаю, что она проглотит это.
Она этого и не делает:
— Я не уверена, почему ты так зациклился на этом, или почему это должно произойти именно завтра.
Если бы знала, она бы… Я не уверен, что бы она сделала, но это было бы некрасиво.
— Значит, я ничего не могу сделать, чтобы убедить тебя изменить свое мнение?
Шеннон ставит опустевшую кружку и качает головой:
— Абсолютно ничего. Тем не менее, я ценю это. Мне нужно идти.
Я хочу сказать ей, что, если она передумает, она должна дать мне знать, но в этом нет смысла, поэтому я этого не делаю.
— Тебя подвезти?
Она качает головой:
— Со мной всё будет в порядке. Я увижу тебя завтра? — она поднимает брови.
— Да, увидишь, — вру я сквозь зубы. Я больше ничего не могу сделать для Шеннон. Мне нужно уйти и забыть, что я когда-либо встречал её.
Я смотрю, как уходит Шеннон Ньютон. Я продолжаю смотреть на дверь ещё долго после того, как она ушла.
Тогда я решаю последовать за ней. Не потому, что я сталкер, а потому, что я всё ещё не могу бросить это. Я телепортируюсь и остаюсь в междумирье. Я могу наблюдать за ней так, чтобы она не знала, что я здесь. Раз или два я вижу, как напрягается её спина. Она смотрит прямо на меня, или туда, где я был бы, если бы материализовался. Я уверен, что у неё такое чувство, что за ней наблюдают. Время от времени без видимой причины это чувство у всех срабатывает. Оказывается, Шеннон работает уборщицей в одном из офисов в центре города, как она и сказала. Какая-то бухгалтерская фирма. Я целый час наблюдаю, как она пылесосит, моет шваброй, драит унитазы и опорожняет контейнеры для мусора. В конце концов, я действительно начинаю чувствовать себя сталкером и оставляю её в покое. Если бы не печаль в её глазах, она могла бы быть любым нормальным человеком, пытающимся свести концы с концами.
8
Найт
На следующий вечер…
Шеннон умрёт сегодня ночью.
Я не могу перестать думать о ней.
Что, чёрт возьми, со мной не так?
Я материализуюсь в гостиной. Болт делает ещё один глоток виски, как будто я не только что появился в его квартире. Он – сын Зевса. Наполовину бог и наполовину оборотень, как и я. А ещё он мой лучший друг.
В его бокале один или два почти растаявших кубика льда. Они звякают о край его бокала, когда он пьёт.
— Ты можешь постучать и воспользоваться дверью, как и весь остальной мир, а? — у него усталый голос.
— Я не думал, что ты будешь возражать, и поскольку сегодня будний вечер, я знал, что у тебя не будет компании, — я смотрю на его вид. Болт живёт в пентхаусе этого здания. Из окон открывается вид на город. Огни мигают, насколько хватает глаз. Небо окрашено в оттенки фиолетового и тёмно-синего, а не чёрного.
— Ты можешь налить себе выпить, — он указывает на барную стойку в углу.
— Могу я включить свет? — спрашиваю я. — Немного жутковато сидеть в темноте. Это и многое другое угнетает.
Болт пожимает плечами:
— Делай что хочешь.
Это глупо, но, посетив пару собраний анонимных алкоголиков, я чувствую себя виноватым, наливая себе на три пальца янтарной жидкости. Я добавляю кубик льда и взбалтываю. Я могу чувствовать себя виноватым, но я не позволю этому остановить меня. Я делаю большой глоток и стону.
— Долгий день?
—Несколько долгих дней, — я делаю ещё глоток. Последствия первого глотка уже прошли. Полубоги и оборотни не могут напиться, и мы не можем стать зависимыми. Мне не за что чувствовать себя виноватым. Хотя я знаю это – это не помогает, я всё равно испытываю эмоции. Это заставляет меня думать о ней… Шеннон.
— Ты кажешься… напряжённым, — настаивает Болт, делая ещё один глоток. — Я так понимаю, ты видел сообщение от Форджа?
Я хмурюсь.
— Какое сообщение? — я уже давно не смотрел в свой телефон. — Это был адский день. У меня не было времени.
— Адский, — он давится смехом. — Я так понимаю, ты недавно отправлялся навестить своего дорогого папочку? Как поживает Аид? Я должен был догадаться. Ты направляешься туда, а он тебя игнорирует. Затем ты впадаешь в депрессию на несколько дней. Иногда даже недель… — он пожимает плечами. — Через пару месяцев ты возвращаешься вниз. Ты обожаешь наказания, — он отхлёбывает виски и вздыхает. — Должен сказать, я думаю, что сделал бы то же самое, если бы мог телепортироваться к своему отцу.
— За исключением того, что на этот раз он не проигнорировал меня.
Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня в первый раз, вытягивая шею, так как он сидит, а я всё ещё стою.
— Он снова был придурком по отношению к тебе?
Я качаю головой:
— Он продолжал называть меня «сын».
— О, чёрт! — Болт смотрит на меня со скептицизмом в глазах. — Чего он хотел? Я надеюсь, ты ему отказал.
Я рассказываю Болту о том, что произошло, опуская часть о минете. Я пытаюсь забыть об этом. Возможно, мне придётся промыть глазные яблоки и мозг щёткой. Если бы я думал, что это поможет, я бы так и поступил.
— Оставь всё как есть, — советует он. — Всё это не имеет к тебе никакого отношения. Ты совершил ошибку, согласившись взяться за это дурацкое задание в первую очередь. Я рад, что ты пришёл в себя. За исключением того, что ты здесь угрюмый, а это значит, что ты всё ещё думаешь о том, чтобы вмешаться. Не надо!
— Я не сглупил, взявшись за это задание. Эта женщина убила мужа Джеки. Оставила её вдовой с парой детей на буксире, — я залпом выпиваю свой напиток, чувствуя, как он обжигает мне горло. — Я по-прежнему чувствую себя виноватым перед Джеки. Сначала я верил, что, согласившись на это, всё исправлю.
— Итак, ты разбил ей сердце несколько лет назад. Важное событие. Она справилась с этим. Она забыла тебя. Ты ей ничего не должен. Я рад, что ты принял решение держаться от этого подальше.
Только дело больше не в Джеки. Может быть, так всё и начиналось. Теперь речь идёт о ней… Шеннон.
— У меня такое чувство, что Шеннон Ньютон не такой злой человек, каким её изображают. В этом есть нечто большее. Я это чувствую. Мой отец что-то замышляет.
— Чёрт возьми! — Болт хихикает.
— Что? — я выкрикиваю это слово, проводя рукой по волосам.
— По какой-то причине, когда ты впервые рассказал мне об этой Шеннон, я предположил, что она старше, — он пожимает плечами, — но это не так, да?
— Какое это имеет отношение?
Он наклоняет голову, прищурившись, глядя на меня:
— Она моложе и привлекательнее, и я думаю, ты мог бы…
— Остановись прямо здесь! — я поднимаю руку, мне не нравится, к чему это всё идёт. — Я не думаю своим членом. Вовсе нет! Эта женщина вот-вот умрёт… Я не заинтересован в ней в этом смысле.
Болт поднимает брови.
— Может быть, один последний бросок для неё? — он снова хихикает. — Я знаю, что ты не ищешь ничего большего. Она, во многих отношениях, идеальная женщина для тебя, поскольку она недоступна в долгосрочной перспективе.
— Ты больной ублюдок, — я давлюсь смехом. — Аид намекнул на что-то в этом роде, когда я задал ему пару вопросов, которые не сходились.