Войдя, она увидела прямо перед собой несколько сотен восточных колдунов и ведьм, которые сидели на полу, разделенные на восемнадцать кругов, по тридцать четыре колдуна в круге; внутри круга они держались за руки, запечатывая его. Пенье доносилось непрерывно из каждого круга, хотя время от времени один из колдунов, почувствовав прикосновение к плечу, вставал, и его заменял другой. Арра смотрела на эту сцену с некоторой долей неудовольствия. Пока она наблюдала, хмурясь и размышляя, к ней подошел один из людей с Востока, одетый в свободную черно-коричневую мантию с откинутым кашюшоном, поклонился и приложил ладони ко лбу.
– Жрица, – сказал он. – Вы выглядите расстроенной.
– Нет ничего нового, Эстебан; у нас по-прежнему на три Круга меньше того количества, которое требуется для заклинания такой силы.
– И?
– И я признаюсь вам, Эстебан, что предпочла бы не падать с такой высоты.
– То есть вы боитесь этого?
– Есть два вида страха: рациональный и иррациональный. Но если я справлюсь с рациональным страхом, который поселился в мой душе из-за мысли, что наш Круг слабее, чем должен быть, то, я верю, и мой иррациональный страх будет намного слабее.
– Вы сказали, что Круг слаб.
– Слабее чем должен быть, да.
– Тем не менее вы очень хорошо знаете, Арра – о, я имел в виду Жрица – что мы можем пополнить эти три Круга.
– Конечно, если никто не заболеет, если все смогут петь четыре часа вместо трех, и смогут выжить с только двумя часами перерыва между сессиями и шестью часами сна. Сколько еще времени мы сможем выдерживать такие условия?
– Все было бы не так плохо, если-
– Нет, Эстебан. Я знаю, что вы собираетесь сказать. Если бы мы прекратили призыв.
– Точно.
– Но, мой друг, я не могу пойти на это. Мы должны увеличиваться.
– И, тем не менее, если храм упадет, разве это увеличит наше число? Если мы все умрем, после этих усилий-
– Храм не должен упасть.
– Вы лучше меня знаете пределы наших возможностей.
– Только на несколько сотен колдунов больше, и мы будем способны создать три дополнительных круга, достигнув магических чисел двадцать один и тридцать четыре – то есть двадцать один круг, в каждом из которых будет по тридцать четыре колдуна. И вот тогда я буду уверена, что мы сможем удержать в воздухе строение в сотни раз большего веса, и держать вечно.
– Я знаю об этом.
– Вот поэтому я не могу остановить песню, которая призывает к нам новых колдунов.
– И, тем не менее, даже если они появятся, как они сумеют попасть сюда, учитывая то, что происходит внизу?
Арра улыбнулась. – Армия внизу уходит.
– Как, у вас было Видение?
– Точно. Через тридцать часов все будет чисто.
Эстебан поклонился. – Я сдаюсь, Жрица. Вы оказались правы, опять.
– А что о вас самом, Эстебан, мой друг? Что вы можете сказать о себе самом?
– О мне самом? Что я могу сказать?
– Как дела с Теей?
– А, она вежлива со мной.
– И это все?
– Увы, это все.
Арра улыбнулась. – Вы преодолеете ее сопротивление, со временем. Кто в состоянии сопротивляться вам?
– Мне представляется, Жрица, что вы сами являетесь замечательным примером сопротивления мне.
– Вы хорошо знаете, что мое положение делает любую подобную связь невозможной.
– Так вы это объясняете, Жрица, и я должен, волей-неволей, верить вам.
– Так, хорошо, что еще? А, как условия жизни?
– Напряженные, но не невыносимые.
– Стесненные?
– О, ни в малейшей степени, хотя было бы неплохо время от времени выглядывать наружу.
– О, в этом я не сомневаюсь. Скоро, я думаю.
– Да, как только армия внизу уйдет, мы можем вернуться на землю.
– Мы можем, мой дорогой Эстебан, но я не уверена, что мы захотим.
– Жрица? Я не понял, что вы имели честь сказать мне.
– Я говорила с Лордом Мароланом, и он рассматривает возможность того, чтобы оставить храм здесь.
– Здесь? В миле над землей?
– О, это не слишком высоко, разве нет?
– Он не может думать оставить его здесь!
– Почему нет? Может быть вы не знаете этого, мой дорогой Эстебан, но его родственники тысячи лет жили в летающих замках.
– Как, и они никогда не падали?
– О, да, во время Великого Несчастья, о который вы наверняка слышали от Леди Телдры, они упали все. Это должна была быть ужасная катастрофа; я не сомневаюсь, что сотни погибли. Нет никаких сомнений, что именно поэтому ее и назвали Великим Несчастьем.
– Ну, разве это не достаточно, чтобы убедиться, что это плохая идея?
– О, но теперь у него есть мы, как вы понимаете. Он говорит, что обдумывает постройку целого замка вокруг этого храма, причем даже на время стройки не собирается касаться земли.
– Ох, эти эльфы – странные существа.
– Не могу с этим спорить.
С этими словами Арра, бросив последний взгляд вокруг, вернулась в храм.
Пятьдесят Девятая Глава
Как ненастоящий Император и настоящая Императрица проводили свои планы в жизнь
У читателя есть, к этому времени, некоторые намеки на то, что, очутившись лицом к лицу с поражением в войне, Кана ни в коем случае не опустил руки, но, напротив, уже начал выполнять планы, которые, как он надеялся, обеспечит ему окончательную победу. Нам остается только начать рассматривать эти планы, а эти требует переместить наше внимание очень далеко от тех событий, которые происходили в окрестностях Горы Дзур.
Итак место, на которое мы обратим наше внимание теперь, находится в графстве Мервин, расположенном вдоль Великого Канала – или почти в географическом центре Империи, как любой может увидеть. В северо-западном углу графства, гранича с каналом, находится баронство, называемое Лораан, которое находится под управлением Дома Аттиры с того времени, как канал был построен. Единственной причиной основания этого баронства, однако, была трудность, описанная во многих песнях, нескольких письмах и еще меньшем числе документов, находящихся в канцелярии клерков графства, проложить канал через твердый камень этой области. Потребовались совместные усилия Имперских инженеров и самого барона – умелого волшебника – чтобы вырыть канал, так что баронство стало наградой этому волшебнику.
Таким образом первый барон, получив эту бесплодную и бесполезную землю, решил хоть как-то использовать ее и построить интересный дом, который он собирался сделать из этого самого твердого камня. Поначалу он собирался назвать это место Красный Камень, потому что камень, действительно, имел красный цвет, но его дальний родственник уже был владельцем графства, находившего далеко на востоке, которое называлось Красные Камни; так что, чтобы избежать путаницы, он назвал свой дом Ситрия, по имени своей тогдашней любовницы.
Вот в эту Ситрию и приехала некоторая персона, которую, хотя мы и пренебрегали ей некоторое время, надеемся, читатель не забыл: это была кузина Каны, Хабил. Подойдя к двери и позвонив в колокольчик, она назвала свое имя слугам и пожелала, чтобы они спросили у барона, не уделит ли он ей пару минут своего времени. Барон, спокойный, ученый человек, который посвятил себя изучению мистических магических наук, не нашел причины для того, чтобы быть грубым и невоспитанным человеком, так что оторвавшись, хотя и, если сказать правду, с некоторым сожалением, от своей работы, он согласился побеседовать с гостьей.
Они встретились в гостиной – в которой, как и во всех остальных комнатах его крепости, не было окон, но которая освещалась светом, льющимся из хитроумных ламп, висящих вдоль всей комнаты.
– Как хорошо, что вы нашли возможность увидеться со мной, Барон, – сказала Хабил. – Я знаю, что вы очень заняты.