– Кто стережет мальчишку и женщину? – спросил Робби Фрейзера.
– Я думал, ты приказал Малкольму присматривать за ними. Я оставил Клиффордова щенка с ним, когда пошел к вам.
Налетчик выругался.
– Что случилось? – спросил Сетон.
Но Робби уже спешил к лошадям. Он вышел на лужайку лишь мгновением позже Малкольма, который стоял ошарашенный, оглядываясь по сторонам.
– Где они? – грозно спросил Робби.
Малкольм побледнел:
– Леди упала в обморок. Я пошел набрать для нее воды. Меня не было всего несколько минут.
Бойд снова выругался. Он уже начал сожалеть, что он не относится к тому типу мужчин, способных убить женщину, чтобы не путалась под ногами.
Молодой воин сделал шаг назад, смущенный выражением лица настолько гневным. Робби не нужно было говорить ему, что он совершил чудовищную ошибку и будет наказан – позже.
В настоящий момент Бойд должен был сосредоточиться на том, чтобы вернуть заложников. Он быстро организовал поисковый отряд. Тихим голосом, даже не рассматривая возможность другого исхода, скомандовал:
– Найдите их.
– Скорее! – Розалин схватила Роджера за руку и потянула за собой в реку. – Они идут.
Ледяная вода доставала ей до колен, пока они бежали к упавшему дереву. Она была слишком испугана, чтобы обращать внимание на холод. Сердце ее колотилось. Каждые несколько футов Розалин оглядывалась, ожидая увидеть этих хищников, наступающих им на пятки.
Понимая, что они не убегут от дюжины всадников, Розалин заставила себя остановиться и использовать драгоценные минуты для поиска места, где они могли бы спрятаться. Это было непросто на открытой местности зимой. Розалин увидела место, подходящее для убежища. Упавшее через ручей дерево было большим и могло послужить укрытием. Одним концом дерево упиралось в камень и, должно быть, пролежало так долгое время, поскольку изнутри почти сгнило. Мох покрывал его, как одеяло, оставляя место, достаточно большое, чтобы они могли под него заползти.
Роджеру не нужно было говорить, что делать. Он практически нырнул в дупло. Розалин последовала за ним, скрывшись под завесой мха.
Они успели как раз вовремя. Едва они устроились в своем убежище, как услышали голоса.
– Они не могли уйти далеко, – сказал кто-то совсем близко.
Сердце Розалин остановилось – она узнала низкий голос своего похитителя. Дрожа не только от холода, она ждала.
– Дьявол, я хотел бы, чтобы Охотник был с нами, – послышался другой голос.
Розалин не была уверена, но ей показалось, что это сказал воин, который возражал против их похищения.
– Земля слишком твердая, и на ней очень много следов, – отозвался первый говоривший. – Не могу различить, какие принадлежат им.
Этот голос… Холод пробежал по спине. В нем было что-то знакомое, но Розалин отбросила эту мысль. Этого не может быть! Голос ее похитителя был низким, жестким и мрачным, с резкими властными нотками. Голос пленника Килдрамми, Бойда, был мягче, добрее. Он тогда звучал так, словно его обладатель умел улыбаться, а не был суровым, неумолимым хищником.
– Ты думаешь, они пересекли ручей? – спросил второй воин.
– Не думаю, – ответил ее похититель. – Мы бы увидели влагу на земле в том месте, где они вышли из воды.
– Если только они не решили двигаться дальше по течению.
– Если они и ушли, то недалеко. Они ведь не захотят умереть от холода. Возьми людей и обследуй противоположный берег. А я обследую этот.
– Капитан, сюда! – услышала Розалин восклицание, по-видимому, того молодого воина, которого она перехитрила. – Следы!
– Поезжайте, – отозвался ее похититель. – Я посмотрю, что нашел Малкольм.
На время голоса отдалились. Все, что Розалин могла слышать, было биение своего сердца и стук зубов Роджера.
– Как ты думаешь, они ушли? – прошептал он.
– Нет еще. – Она чувствовала, что обладатель низкого, непреклонного голоса так быстро не отступится.
Спустя несколько минут Розалин услышала шаги и застыла. То есть, поскольку она и так была застывшая, просто перестала дышать.
– Ты что-нибудь видишь?
Ее сердце перестало биться. Это был голос молодого воина, и судя по всему, юноша стоял прямо рядом с упавшим деревом.
– Продолжай смотреть, – издалека крикнул ее похититель. – Они здесь, разрази меня гром. Я чувствую это.
Злость и досада, прозвучавшие в его голосе, дали Розалин неожиданную надежду.