Розалин не уклонилась от его прикосновения и не попыталась вырваться. Она спокойно стояла с поднятым лицом, чтобы он мог лучше рассмотреть ее, словно бросая ему вызов, предложив отрицать правду.
Внутри у Робби все похолодело от этого рокового вмешательства судьбы. Но он знал. Полускрытые тенью черты ее подбородка и носа не оставляли сомнений: это была та молоденькая девушка, которая помогла ему освободиться из тюрьмы шесть лет назад. Девушка, которую он принял за служанку из-за плаща с капюшоном. Девушка, которую он пытался разыскать все эти годы, чтобы отплатить ей добром за добро. Хотя это казалось невероятным, но та нежная девочка, чьи бархатные дрожащие губки он накрыл своими губами в целомудренном поцелуе, была сестрой Клиффорда.
Правда ударила его, словно молотом, причем удар был такой силы, что мог свалить с ног самого сильного человека в Шотландии.
Внезапно все встало на свои места. Он припомнил, как стражники в Килдрамми обсуждали неожиданный приезд девушки с графом Харфордом, как юная леди была заперта в башне как какая-нибудь чертова принцесса, чтобы не оскверниться, дыша одним воздухом с дикими шотландцами.
Ему и в голову не приходило, что их добрым ангелом могла быть драгоценная сестра Клиффорда. Неудивительно, что все его поиски ни к чему не привели. Он интересовался полудюжиной молодых служанок, прибывших с сэром Хамфри, а не благородными леди.
Они смотрели друг на друга.
– Вы сказали, что отплатите мне, если мы когда-нибудь встретимся, – сказала Розалин.
Сетон, который все еще находился рядом с ними, чтобы слышать, о чем они говорят, и единственный, который понимал, о чем идет речь, выругался себе под нос.
В кои-то веки он и его напарник были солидарны. Робби отнял руку от ее лица и сделал шаг назад, не доверяя себе. Внутри него происходило что-то, чего он не мог понять. Разгорался какой-то особый гнев – дикий, бешеный, сдерживаемый с огромным трудом.
«Это неправильно, черт возьми! Почему той девушкой оказалась сестра Клиффорда?!» Единственное приятное воспоминание, которое осталось у него от тех проклятых времен, было теперь разрушено, когда он узнал, что их добрым ангелом, нежной юной девушкой, которая освободила его из этой адской ямы, была сестра человека, посадившего его туда.
– Отпустите нас, – умоляла Розалин, и ее нежный голос пробуждал давно забытую часть его существа.
Его совесть, черт возьми.
Будь она проклята за то, что делает с ним. За то, что все испортила. За то, что сделала его должником члена семьи проклятого Клиффорда. Его губы превратились в угрюмую полоску, а ладони сжались в кулаки, сдерживая бурю страстей, бушевавшую внутри.
Робби нужно было подумать. Но он не мог этого сделать, стоя рядом с ней, когда она так смотрела на него. Отвернувшись от этого молящего взгляда, он направился к своей лошади.
– Посади их на лошадей, – сказал он Сетону. – Нам придется ехать очень быстро, если мы хотим успеть вовремя на место встречи.
Норхэм был не единственным местом, где в тот день появились воины Брюса. Дуглас и Рэндольф ждали их около Ченелкирка.
Налетчику не нужно было смотреть на нее. Восклицание возмущения сказало ему все.
Сетон также был изумлен, но менее сдержан:
– Ты хочешь сказать, что не собираешься отпустить…
Робби остановил его взглядом, который был таким же мрачным, как и его настроение. Ему хотелось, чтобы его напарник хотя бы на этот раз перестал подвергать сомнению все, что он делал – или не делал.
– Черт побери, не сейчас. Люди Клиффорда, вероятно, уж висят у нас на хвосте. Если мы сейчас же отсюда не уберемся, освобождать придется нас.
«Как я могла так ошибаться?»
Розалин смотрела ему вслед и чувствовала, как последние искры неуверенности покидают ее. Все истории и слухи о нем, которые она слышала за эти годы, оказались правдой. Холодное выражение лица, когда он узнал ее, и отказ отпустить их лишили ее сомнений, что все хорошее, что она видела в Робби Бойде когда-то, давно исчезло. Она совершила ошибку, освободив его, и теперь сгорала от стыда.
Розалин не могла вынести мысли о том, сколько ее соплеменников погибло из-за ее неуместного сострадания. Все из-за того, что она пыталась исправить страшную несправедливость и не могла оставаться в стороне. Благородный мятежник, которого она вообразила себе, был не более чем беспощадным бандитом, безо всякого намека на честь.
После всего, что она сделала для него, после всего, чем она рисковала, он повернулся к ней спиной – в буквальном смысле.