Инспектор, тот посмекалистее был, и говорит: “А что мы, ребята, этого-того, усыпить их долго что ли? У меня в домике в столе игломет и пять обойм полных, кто там, живо тащите!” Тут только мы и утихомирили молодцов. Примочки там, мази, повязки - все сделали, пока они дрыхнули. Мы еще боялись, опять станут буянить, а те ничего, в полном порядке очнулись.
Локки легонько, прилично, стукнул кружкой о стол, и Кастл плеснул ему из бутылочки.
- Чего же вы чудили так? - поинтересовался Лейден.
- Строфания Грейтера, пакость зеленая, это все она, - отозвался Локки, прочистив горло. - На хвощ похожа, а Грейтером инспектора звали, он и догадался, что к чему. Эта гадость такие вещества, эфирные масла, выделяла, что влияли только на тех, кто спал. Они сознание отсекали, подкорка и вылазила наружу. Инженеры начинали заниматься своим, начальство - своим, и мы, космодесантники и рабочие, каждый своим делом, и все как в бреду, сознание-то отключено. Помогли респираторы, а позже, еще лучше стали делать, такие уколы придумали, уколешься и можно не бояться, во сне не свихнешься.
- Но эти галлюциногены не на всех действовали, так я понял? Ты-то с товарищем глаза не щурили вместе со всеми, - произнес Лейден.
- Это потому, что нам, молодым, в мозги еще не было вбито, как людей колошматить, - пояснил Локки. - Так сказал инспектор.
- Держи, старик, - Кастл протянул ассигнацию в десять кредов. - Нет, нет, довольно, мы наслушались уже. Отчаливай.
Локки Оторви-Ножки заковылял к соседнему столику, а Дик Кастл взбодрил несколько приугасшее веселье свежим анекдотом:
- Поспорили два космодесантника, кто туземочку сумеет уработать. Один и деньги сыпал пригоршнями ей под ноги, лишь бы нагнулась, и кактусы всякие сладкие перед ней горкой накладывал, и так, и эдак подъезжал - та ни в какую. А другой вытащил штуку, она на нее и села. “Как ты сумел?” - “Да я ей сказал, смотри скорее, вот отсюда птичка вылетит. Разве ты не знал, в каком месте у них глаза?”
Джонни успел и проститься с друзьями, и добраться до дома, а ему все чудилась далекая планета из рассказа Локки Оторви-Ножки и грезились плечистые космодесантники, убивающие друг друга с полузакрытыми глазами. Считается, что чем больше дерешься и больше убиваешь, тем вернее сумеешь защитить себя, а ведь бывает вот как… Юнцы, не имевшие навыков смертельного боя, остались невредимы, а опытные профессионалы погибли. Эта самая опытность, вцементированная в мозги, убила их. Стоило отлететь сознанию, и стержень душевный согнулся и сломался. Какая же это ненадежная опора, опыт убийцы… И потом… что будет потом? Каково человеку, пришедшему в сознание и увидевшему, что в безумии своем он лишил жизни самых близких ему людей?…
Мысли, мысли не давали Джонни покоя всю ночь, и беспокойный сон его был чередою кошмаров. Рано утром Джонни умылся холодной водой и пошел говорить с отцом.
Мистер Голд еще не отбыл “на службу”. Он собирался у себя в кабинете - сутулый, мрачный, какой-то постаревший. В последнее время Джонни казалось, что дела у отца идут неважно: Голд-старший мало разговаривал, а за столом часто подолгу задумывался у остывающего блюда. Словом, момент для разговора был не самый удачный, но Джонни не мог ждать более подходящего часа.
- Сын?
- Отец, я больше не хочу работать в исполнительном гнезде. Переведи меня куда-нибудь!
- Мы с тобой уже говорили об этом. Ты там, где необходимо. Что же касается моего обещания со временем вывести тебя из братства, оно незыблемо. Тебе осталось только семь месяцев хорошенько поработать, и можешь поступать в свою Академию. Пятьдесят тысяч кредов на вступительный взнос я для тебя приготовил.
Мистер Голд взял под мышку кожаную папку и пошел к двери.
Джонни встал у отца на пути:
- Я не могу больше заниматься этим! Я становлюсь безмозглым кретином, или ты нарочно задумал сделать меня идиотом?
- Это из нежных слюнтяев на мужской работе получаются маньяки и дурачки. Ты же у меня не неженка, или как? Отойди, дай пройти.
- Брат Джозеф меня больше не увидит.
- Увидит, никуда не денешься.
- Нет! Я докажу тебе…
- Тебе, я вижу, не втолковать, что в нашем братстве следом за отцом всегда идет сын. Исключения надо готовить, это я пообещал тебе, но ты не хочешь ждать. Ты собираешься порвать с братством немедленно - ты хочешь, чтобы тебя приговорили? Или нет, ты хочешь, чтобы нас приговорили обоих, потому что я, конечно, вступлюсь за тебя наперекор воле братства.
- Я только хочу, чтобы ты назначил мне другое место в братстве!
- Сейчас это невозможно.
- Я…
- Я должен идти.
Чарльз Голд вышел из кабинета, а Джонни остался стоять у ореховой двери, хмуро прижимая кулак ко лбу.
После занятий в школе Джонни долго мерил шагами сквер Героев Космоса, затем свернул на аллею Ужаса Звезд, а остаток дня колесил по парку Имперского Единства. Домой возвращаться не хотелось, в клуб квадистов его тоже не тянуло. В голову ему то и дело приходили различные способы побега с Земли. Воображение Джонни без устали подхлестывалось яркими афишами, постоянно попадавшими ему на глаза - с клокочущими звездами, буйными инопланетными лесами, громадой космических поселений. “Настоящим мужчинам” предлагалось завербоваться в телохранители к космическим боссам, вступать в отряды жизнеобеспечения экспедиций к окраинным мирам. Или иногда информация подавалась просто и кратко: “Работа за пределами Земли. Для тех, кто хочет заработать и не боится риска”. Ниже шел адрес, а чаще просто телефон.
Джонни не собирался зарабатывать на звездах, иное влекло его к ним, и, постояв с минуту у афишки, он шел дальше.
Когда ночной город загорелся разноцветными огнями реклам, Джонни потащился домой.
В окнах домика Голдов света не было, и ему вдруг почудилось страшное. Он пошел быстрее, потом побежал.
У крыльца стоял гравилет - не полицейский, какой-то частный. “А надо ли так торопиться?”, - мелькнуло в голове у Джонни. Тем временем его заметили:
- Мистер Голд!
Ему наперерез быстро шагал высокий человек в строгом черном костюме. Для пиджака было жарковато, разве что необходимо спрятать в одежде оружие… “Будь что будет”. Джонни развернулся к окликнувшему его человеку:
- Что вам надо?
- Мистер Джонн Голд, я не ошибся?
- Да, это я.
- Сэр, будьте добры следовать за мной.
Джонни скривил губы, уж не смеются ли над ним подчеркнуто вежливым обращением, но следующие слова незнакомца ввели его в еще большее недоумение.
Незнакомец, видя сомнения Джонни, пояснил:
- Это приказ вашего отца, сэр.
Пока они летели на гравилете, Джонни успел прокрутить в мозгу несколько вариантов. Его водили за нос, чтобы без шума доставить в резиденцию Службы Имперской Безопасности? Или это все - затея братства, отцы Магистры прослышали о его неблагонадежности и решили заняться им? Но почему в их доме темно, где мать, зачем она им понадобилась?… Утверждение конвоира Джонни, что тот действует по приказу его отца, немного успокаивало, но ведь оно могло быть просто ложью.
Вариантов ответа на вопрос, что происходит, у него хватало, а вот самого ответа он не имел.
Они вылетели за город. Конвоир (или проводник) держал курс на запад. Под ними проносились загородные дворцы богачей, частные парки с искусственными водопадами и озерами, поселки обслуги и стрелы дорог. Пригород еще не кончился, когда незнакомец повел машину на посадку. Джонни увидел двухэтажную виллу с цветниками, лужайками и стрижеными деревьями вокруг.
Им занялось братство, а это гораздо хуже, чем свидание с полицией, невесело подумал Джонни. Сопровождающий повел его к воротам, и сердце юноши тревожно затрепетало. Судя по всему, он понадобился на самом верху, пришло ему в голову еще одно объяснение происходящего. Последние дни Голд-старший явно был чем-то озабочен и встревожен, Джонни не имел понятия, что за проблемы занимали его отца, но, очевидно, проблемы эти были немаловажными. Между прочим, за несколько месяцев работы в исполнительном гнезде Джонни не раз приходилось участвовать в устранении лиц значительных, живших в роскоши и имевших сильную охрану.