- Его могут освободить от ответственности и надежно спрятать, если он выложит достаточно про братьев.
- Его не освободят. Однажды… Ладно, расскажу все. За моим отцом убийство, однажды, убегая от погони, он застрелил полицейского. Такое не прощают.
Теперь Джонни все стало понятно.
- Так значит, вы обратились к Перекати-Бестиям, - проговорил он.
Перекати- Бестиями называли жукарей, которые устраивали нелегальные отъезды с Земли (здесь был комплекс услуг: изменение внешности, фальшивые документы, запутывание следов, охрана в пути).
- Да, обратились. Нам сказали, что нужно пятьдесят тысяч кредов.
- И что, твой отец не заработал в Арагонском братстве пятидесяти тысяч?
- Он отдал Серым Волкам двенадцать тысяч, чтобы они вывезли его за город и спрятали, поэтому еще пятьдесят тысяч уже не смог собрать.
Серые Волки - наемные охранники и наемные убийцы, не были какой-то оформленной группировкой, это были одиночки, объединявшиеся только чтобы дать бой посягательствам на их независимость, неважно, исходили ли эти посягательства со стороны законной власти или со стороны преступного мира. Серые Волки запрашивали много, но зато честно отрабатывали деньги, будь то заказное убийство или охрана. Пожалуй, никто кроме них и не взялся бы охранять изгоя, преследуемого всесильным Арагонским братством.
Джонни подошел к своей одежде и стал одеваться. Перед тем, как уйти, он сказал:
- Вот тебе семьсот кредов, это все, что у меня есть с собой.
Он не стал дожидаться приятелей, не слоняться же ему в холле остаток ночи. Когда он оказался на улице, первой мыслью его было вызвать таксолет, телефонная стойка находилась рядом, но тут он вспомнил, что выгреб из карманов все, вплоть до разменной монеты. Делать нечего, придется ему добираться до дома пешком. “А что, часа за полтора доплетусь”, - приободрил он себя.
Звезд не было видно, неоновые рекламные огни заслоняли их своим мертвенным искусственным светом. И что-то странное чудилось в том, что эти яркие улицы были совершенно безлюдны, куда ни посмотри, хотя, если задуматься, что тут странного, и время было самое постельное, да и не рекомендовалось гулять на улицах Терригана ночью.
То, что к этому совету стоило прислушаться, Джонни довелось убедиться, едва он отошел от “Ночной сласти” на пару сотен шагов. За углом роскошного магазина, на темном пятачке, он уловил какую-то возню. И вдруг ему показалось, что до него донесся надтреснутый голос Локки Оторви-Ножки, старого космодесантника. Приблизившись, Джонни разглядел троих. Один, похоже, был старый Локки, а два других… У Голда на поясе висел квадак, хороший товарищ, и он решил вмешаться.
- Валяйте своей дорогой, ребята, - проговорил Джонни угрожающе. Для большей ясности он толкнул одного оборванца так, что тот едва удержался на ногах.
За спиной у Джонни раздалось сиплое:
- Чего тебе, недоносок, тоже энтого-того захотелось? А ну, выворачивай карманы!
“Ой- ой”, -подумал Джонни. Пока он отталкивал одного бандита, другой успел вытащить игломет. Видно, старика затащили в темный угол не простые забулдыги, как он подумал вначале, это были ребята из братства “Хваткие коготки”, иначе откуда у них оружие. Должно быть, им не везло в последнее время, иначе бы они не стали потрошить старика Локки. Вот квадак ему теперь не выхватить, ишь как игломет к нему вытянулся по-крысиному.
На крайний случай у Джонни было одно средство, и сейчас, похоже, настало время им воспользоваться.
Джонни Голд рванул рубаху так, что обнажилось плечо. Затем он извлек из нагрудного кармана металлическую крышку от бутылки. Острым зубчиком крышки юноша провел по коже плеча, из глубокой царапины выступила кровь. Несколько быстрых движений - и на плече у него появилась кровавая эмблема, четырехугольная уродливая звезда с маленьким кружком внутри.
Джонни не мог не чувствовать боль. И, тем не менее, он не изменился в лице, пока проделывал эту болезненную процедуру. Закончив, он швырнул крышку под ноги молодчику с иглометом.
Тот опустил оружие.
Джонни не сказал ничего, лишь посмотрел в глаза человеку, только что целившемуся в него.
Невнятные звуки вырвались из глотки человека с иглометом:
- Мистер, мы, я и Том, мы не знали… Откуда нам знать, мистер…
Джонни посторонился. Два грабителя, не оглядываясь, кинулись бежать.
Старый Локки Оторви-Ножки удивленно пробормотал:
- Сынок, так ты…
- Молчи, отец.
Старик поперхнулся.
- А что, я молчу. Мне-то что. Кхе. Понятно, надо молчать. Спасибо, сынок.
Джонни, развернувшись, пошел своей дорогой. Старый Локки долго смотрел ему вслед, потом закряхтел и поковылял в темную подворотню, через которую можно было выйти на улицу Млечного Пути. Эта улица вела к космопорту “Эверест”, там-то, неподалеку от портовой свалки, и жил Локки в покосившемся домике-сарае.
БОЙ ПРОФЕССИОНАЛОВ
Джон Голд жил со своими родителями в Нагорном районе Терригана, районе людей со средним достатком, где не было вычурных красот Центра, и где мусор все же собирался в урнах, а не валялся под ногами, как в Заречье. В Нагорном районе Голды владели небольшим аккуратным домом с клочком земли. На этом маленьком земельном пятнышке стараниями миссис Голд каждую весну луковицы гиацинтов выбрасывали упругие отростки, а там и бутоны появлялись, и распускались цветы окраски парного мяса.
Обычно Джонни проводил день в школе второй ступени (вступительные экзамены в Академию Астронавтики стоили немалых усилий), но сегодня был выходной, и поэтому он спозаранку отправился в музей Космоса. Едва ему выдавался свободный часок, его как магнитом тянуло туда, где человеческие пальцы, большой и указательный, сжимали как песчинку маленький шарик Вселенной.
Пальцы были сделаны из гранита, гранитным был и шар. Скульптуру поднимали в небо три стелы из особопрочного нержавеющего сплава. Этот символ мощи землян, воплощенный в граните, возвышался над тридцатью корпусами музея Космоса, соединенными друг с другом паутиной переходов.
Кратчайший путь от остановки электроэкспресса до музея Космоса проходил через площадь Победителей Пространства, на которой находилась Академия Астронавтики. Проходя мимо помпезного здания, острыми шпилями устремленного ввысь, к солнцу, Джонни, как и не раз до этого, ощутил холодок в груди, словно ему предстояло прыгнуть через бездонную пропасть. Ему вдруг почудилось, будто он оказался подле какого-то божества, и как же наивен он был, как дерзок, мечтая, что, быть может, когда-нибудь станет частицей этой святости!…
Не чувствуя под собой ног, Джонни дошел до конца площади и через ухоженный сквер вышел к музею Космоса. Только ступив в просторный холл музея, юноша заметил, что он, оказывается не один во вселенной: множество людей суетилось вокруг, кто отслюнявливал деньги, кто ругался, иные беззаботно болтали. Экскурсионные конторы наперебой предлагали свой товар через мегафоны и броские афишки: в попутчики по музею можно было нанять и сухаря с ученой степенью, и весельчака-анекдотчика, и прелестную даму с перспективой продолжить знакомство после осмотра экспозиции. Джонни купил входной билет и, пренебрегая компанией гида, направился в первый сектор.
Музей состоял из тридцати секторов, каждому из которых было отведено отдельное здание. Чтобы подробно осмотреть все тридцать, понадобилось бы, наверное, несколько недель, но Джонни не сетовал на нехватку времени, он и не собирался осматривать весь музей целиком. Джонни быстро прошел первый сектор (сектор “Начала”), затем через четвертый сектор (“Космическая индустрия”) сразу попал в одиннадцатый.
Одиннадцатый сектор назывался “Космическая геология”. Здесь были целые скалы под пластиковыми колпаками, различные виды грунта, осколки астероидов и комет. Джонни замедлил шаг. Во всем этом неземном камне было что-то такое, что призывало к молчанию и что обращало взор не на себя, нет, а куда-то дальше, в мглистую даль, где смутные образы начинали вырисовываться и сразу же исчезали в клубах и завихрениях. А в образах этих было что-то притягивающее, что-то манящее, и Джонни устремился в сектор “Космическая биология”, и далее, в сектор “Ландшафты”.