“Да плевать мне, сошел Кроф с ума или нет, - сказал себе Джонни. - Пусть он сумасшедший, только бы он спас Лолу, и теперь самое время напомнить ему, зачем я к нему явился”. - Так что, доктор Кроф, возьметесь лечить мою жену? - спросил Джонни без тени былой почтительности в голосе.
Кроф, передернувшись, забормотал, как бы рассуждая сам с собой:
- Эти чертовы недоумки в фонде Райта выдают мне по сто кредов в месяц, а тупицам Халиману и Ситроену по двадцать тысяч, и это только потому что те могут пустить пыль в глаза, блистать пуговицами на халатах и кафелем в сортирах… Деньги, на все нужны деньги! И чтобы достать деньги, тоже нужны деньги!
Кроф захлебнулся от злости к Халиману, Ситроену, фонду Райта, ко всем обладателям толстых пачек ассигнаций вообще. Передохнув, он пронзительно посмотрел Джонни в глаза:
- Мне нужно двадцать тысяч кредов, чтобы расплатиться с долгами, и еще пятьдесят тысяч, чтобы закончить работу, итого семьдесят тысяч кредов. Ты дашь мне столько?
- Вы получите семьдесят тысяч кредов, доктор Кроф, но только после того, как вылечите мою жену. Это во-первых. Во-вторых, будьте добры объяснить, как понимать ваши слова, что вам для завершения работы нужно ни много ни мало пятьдесят тысяч кредов? Так умеете вы убивать плесень или нет?
- Да уж, я умею кое-что, - проворчал Кроф. - Тебе известно, каковы результаты лечения у других?
- Мы были в Имперском Институте Бриллологии, в Лунном филиале и здесь, на Арламе, в институте Ситроена, в Институте Народной Медицины Халимана…
- Короче. Я уже слышал, ты валял свою жену на всех и всяческих больничных койках.
У Джонни возникло желание размазать ядовитую рожу о свой кулак. Только стал бы тогда Кроф лечить Лолу?…
- Выздоравливают десять-двадцать процентов больных, - тихо сказал Джонни, старательно выравнивая дыхание. - Тридцать процентов выздоравливают, если лечить Модулем-2, который стоит пятьдесят тысяч кредов одна доза.
- Возьми от этих цифр половину, другую половину ученые господа набавляют для своего престижа, и ты получишь истинные цифры. Теперь скажу о себе. На прошлой неделе я вылечил пять туземцев, всех пятерых, которых взялся лечить, и всего за один день.
Кроф произнес последнюю фразу так напыщенно, что Джонни в иное время посчитал бы его слова за пустое бахвальство. Сейчас, однако, Джонни всеми силами души стремился верить в него. Гении как раз и бывают такими, подумал Джонни, ворчливыми, неуживчивыми, болезненно подозрительными, похабными, с сумасшедшинкой.
- Значит, вы вылечите мою жену, доктор Кроф?
- Да. Я вылечу ее. Веди ее в дом. Сегодня я должен закончить один опыт, а завтра приступим.
На заднем сиденье гравилета дрожала, скорчившись, земная девушка, худая и бледная. Что делала она в мире Арлама? Она умирала. А вокруг, под двумя солнцами Арлама, ослепительным белым карликом и багровым гигантом, кипела жизнь: крылатый ящер несся по воздуху за какой-то черной, с синим отливом, птицей, гигантские стрекозы мелькали, охотясь на крылатых личинок жучков-рогачей, распускались, протягивая к небу пестики-хоботки, тысячи фиолетовых цветков, густо росших вдоль обочин. Мир Арлама жил и жить ему еще миллионы лет, тогда как мир, заключавшийся в худеньком тельце земной девушки, тихо угасал.
Джонни помог Лоле выйти из машины и, поддерживая, медленно повел ее к дому. Лицо его казалось каменным, тогда как водопад слез низвергался в бездну его души.
Повсюду в доме доктора Крофа виднелись следы холостяцкой неухоженности. На полу валялась высохшая пицца, полупустые и пустые бутылки сгрудились у мойки, грязные голографические обои, некогда создававшие иллюзию моря, местами висели лохмотьями, повсюду валялась одежда вперемежку с постельным бельем, книгами и какими-то лампочками-проводками.
Кроф через кухню провел Джонни и Лолу в комнату, где большую часть пространства занимала кровать. Эта комната, очевидно, служила Крофу спальней, судя по бутылкам, стоявшим и лежавшим под кроватью.
- Будете здесь, - буркнул Кроф. - Еда в холодильнике. По дому не шастайте, я этого не потерплю.
Джонни принес из кабинета гравилета два пушистых пледа, не ложиться же им в грязную постель Крофа.
Лола проспала до самого вечера. Проснулась она в нежных объятиях Джонни, который так и не сомкнул глаз.
- Как ты? - тревожно спросил он.
- Голова не болит, - прошептала она, - только слабость.
- Ты должна поесть.
В холодильник Крофа Джонни заглядывать не стал, вместо этого он наведался к гравилету, где в багажнике лежала запасенная им провизия. Лола выпила полстакана фруктового сока, похрустела печеньем и опять легла.
- Доктор Кроф сказал, что он вылечит тебя, - произнес Джонни. - Завтра же он примется за твое лечение. А лечит он быстро, один день, и ты здорова.
- Да, он вылечит, - покорно согласилась Лола.
Джонни силился добавить что-то ободряющее, но нужные слова не шли ему на ум. Злясь на себя, Джонни взял руку Лолы в свою руку и несильно сжал ее тонкие, полупрозрачные пальцы. Другой рукой она нежно коснулась его руки, и ему стало стыдно за свои огромные ручищи бессовестно здорового мужчины.
- Он вылечит тебя, - прошептал Джонни, и в комнате надолго повисло тягостное молчание, словно в пику Джонни навивавшее ощущение тоскливой безнадежности.
За окном потемнело. Джонни и Лола этого не заметили.
Внезапно щелкнул выключатель, и в спальне загорелся свет.
Джонни вздрогнул.
Это пришел Кроф.
- Лаборатория готова принять пациента, - сказал ученый, - но я не совсем готов. Мне нужно тысячу кредов. Сейчас. Немедленно.
“Не морочат ли мне голову?” - Джонни стало нехорошо. Доктор Кроф мог оказаться мошенником, работавшим на пару с доктором Шераром. Они договорились, как облапошивать обезумевших от отчаяния богачей: Шерар рассказывал подходящим клиентам о гениальном исследователе-затворнике, а Крофу оставалось только собирать звонкую монету.
- Доктор Кроф, я хотел бы знать, зачем вам понадобились деньги среди ночи, - строго сказал Джонни.
- Я не собираюсь продавать за тысячу кредов свои секреты. Если тебя что-то не устраивает, можешь выметаться отсюда со своими деньгами и женой. Да, чек мне не подойдет, нужны наличные.
На скулах Джонни зацвел злой румянец. И тут он понял, что ему нужно делать.
- Деньги у меня в машине, сейчас принесу.
- Подожди бежать-то, дверь заперта на ключ. Пойдем, открою.
Как только они подошли к двери, Джонни схватил Крофа за горло. Теперь он не опасался, что поднятый им шум разбудит забывшуюся во сне Лолу.
Кроф принялся царапать руки Джонни, будучи не в состоянии дотянуться до его лица. Усилив хватку, Джонни как следует тряхнул ученого мужа. Тот прекратил сопротивление. Колени у Крофа подогнулись, теперь он мечтал только об одном, хоть немного глотнуть воздуха.
Джонни, чтобы его призыв к благоразумию был услышан, не ограничился легким предупреждением. Он сжимал шею Крофа до тех пор, пока вздорный человечишка не потерял сознание.
Очнулся доктор Кроф на полу. Очнулся, и едва не закатил глаза, на этот раз от страха. Перед ним было лицо зверя: подрагивавшие от еле сдерживаемой страсти губы, белки в кровавых прожилках, ходившие ходуном крылья хищного носа.
Откуда- то до Крофа через ритмичный стук молотов в висках и гудение в голове донесся повелительный голос:
- Я хочу знать, Кроф, кто ты, мошенник или честный самодур? Отвечай, пока у тебя из ушей не потекли мозги! Вылечишь ты мою жену или нет?
- Я правду сказал, - прохрипел Кроф. - Я умею лечить болезнь Брилла. Я вылечу… э-э… миссис Голд.
- Этого мне мало. Выкладывай, как ты лечишь. Почему это столько людей не сумели найти верное средство против плесени, а ты сумел?
Железные пальцы уже не сдавливали шею Крофа, и он сел, привалившись спиной к стене. Кроф все больше успокаивался. Он возненавидел за звериную силу мальчишку, чуть было не задушившего его, но вместе с тем он поверил Голду. Теперь очевидно, Голд не собирался красть у него научные тайны, он только добивался, чтобы Кроф вылечил эту костлявую клячу, его подружку.
Кроф, потирая шею, поднялся. Джонни сторожил каждое его движение. Кроф сказал: