Сой и Андина знали, что минуты отделяют их от вековечной разлуки, они были достаточно мужественны, чтобы сказать себе это. Но ни у Соя, ни у Андины не было сил сказать это вслух. Раздутая вихрем чувств, вспышка острой жалости к Андине внезапно омрачила разум Соя.
- Мы можем спастись, - сказал он и, взяв ее за плечи, посмотрел ей в лицо. Она ничего не ответила. Спазм сдавил ему горло. С хриплым стоном он кинулся разжигать огонь. Когда затрещали ветки, и столб дыма, выдавая их укрытие, потянулся в небо, Сой вскрыл жертвенным ножом вену на руке. Темная кровь закапала в огонь.
Старший жрец мог вызвать бога, принеся ему в жертву собственную кровь. Одни говорили, что в подобных случаях бог просто обязан был явиться на зов, другие считали такие речи святотатством, умалением величия божества, бог-де тем и отличался от человека, что не было никого, кто мог бы ему приказать. Как бы то ни было, на зов старшего жреца божество являлось всегда. Только редко случалось, чтобы старший жрец вызывал бога. Во время разговора со жрецом бог нередко обрушивал на самого жреца или на его племя свой божественный гнев. И все потому, что с богом надо было говорить умеючи. Существовало тайное знание, как полагалось говорить с богом. Знание это передавалось от одного поколения жрецов к другому, применить же его с успехом могли лишь единицы, из имевших доступ к нему.
Сой опыта прямого общения с божеством не имел, память подсказывала ему известные случаи, когда встреча с богом заканчивалась мучительной смертью для жреца, и все же он отдал свою кровь огню. Да и то сказать, в безвыходном положении находились они с Андиной.
Теперь струйки дыма тянулись к небу живые, ведь в них была частица жизни Соя, и Удэй не мог не почувствовать это.
Белые облака, сонно плывущие по небу, вдруг стали быстро темнеть. Черные тучи понеслись к месту, где вверх поднимался столб дыма. Теснясь, они сталкивались, и наверху загрохотало так, словно это были не тучи, а каменные горы. Тысячи молний заплясали между небом и землей, и вдруг небо раскололось, и огненный столб сошел на землю.
На месте костра, разожженного Соем, вырос бог смутного неба Удэй. Могучий торс бога прикрывал плащ, свитый из голубых молний и застегнутый на левом плече звездою, в руке он держал плеть, которой перед этим нахлестывал своих небесных коней, лицо его было похоже на человеческое, и вместе с тем оно не было таковым. 1_Цель рта божества очерчивали темно-синие губы, серая кожа, цвета затянутого облаками неба, светилась изнутри. Черные глаза Удэя напоминали два черных провала, жутью смерти веяло от них.
- Что тебе надо, жрец? - прогрохотал Удэй.
- Я и моя жена, старшая жрица, мы вместе хотим припасть к стопам твоего могущества в твоем небесном чертоге, как делали это на земле. “А опуститься назад, на Землю, мы уж постараемся в каком-нибудь другом месте, подальше отсюда”, - добавил про себя Сой.
- Ты хочешь коснуться неба? - Брови Удэя грозно сдвинулись. - Да как ты посмел сказать такое?
- Я только хотел…
- Молчи! Благодари судьбу, что вчера хорошо полил кровью мой жертвенник!
Бог сгустком пламени понесся вверх. Когда он коснулся туч, гром раскатился так, что заложило в ушах. Потом наступила тишина, и огромная черная туча, висевшая над гротом, стала медленно разреживаться.
- Посмотрим, что скажет морской Ольд, - проговорил Сой. - Бежим!
Сой и Андина побежали к морю. Ни одного воина не попалось им на пути, ни ситакха, ни отмаха. Воинам, занятым трупами своих вождей, пока было не до поисков их убийц. Да и небесные явления, связанные с вызовом Соем Удэя, не могли не вызвать среди них дополнительной сумятицы.
Достигнув моря, Андина опустилась на прибрежный камень-валун, а Сой как шел так и шел. Он остановился, когда вода поднялась до его колен. Сой вынул из ножен нож, и горячая кровь заструилась в прохладные волны.
Пережав жилу рукой, Сой подождал. Вскоре в море недалеко от него возникла рябь, хотя ветра не было. И тут море вскипело в этом месте, поднялось гигантской волной. На ее гребне в переливах пены стоял бородатый старик - в синеватой чешуе, волосы и борода - зеленые. В правой руке старик держал большую раковину.
- Что тебе надо, жрец? - грозно спросил он голосом, в котором чудился рев водопада.
- Ольд-отец, я, твой жрец, и моя жена, твоя жрица, взываем к тебе! Мы всегда приносили тебе тучную жертву, мы…
- Так ты не от сердца приносил мне жертву, жрец, - ты хотел подкупить меня, проклятый! Я слышать не хочу, о чем ты просишь! Сгинь, умри, ты недостоин быть моим жрецом!
Рассерженный Ольд протрубил в свой рог-раковину. На мгновение из воды рядом с ним показалась голова какого-то морского чудовища, и вместе с чудовищем бог погрузился в море.
Спокойное море расстилалось перед глазами Соя. Здесь, на песчаном мелководье, вода мягко поглаживала берег, а дальше, где громоздились камни, грохотал прибой.
- Значит, все бесполезно? - прошептала Андина.
Сой бросил на нее быстрый взгляд и облизал пересохшие губы. “Я не умею говорить с богами”, - горько усмехнулся он. про себя. “А что, если Аркс поможет?” - шепнуло, ему неистребимое желание жить.
Сой опять вскрыл себе вену, и кровь потекла на песок. Когда он счел, что этого достаточно, он остановил кровотечение и с криком “Аркс!” вонзил жреческий нож в кровавое пятно.
Кровь задымилась, язычки огня заплясали на песке. Вдруг дым повалил столбом, запах горящей плоти рванул ноздри. И что-то показалось в дыму. Когда дым разошелся, на песке стоял воин. На его черных доспехах виднелись кровавые пятна, кривой меч висел у него на бедре, в правой руке он сжимал кубок-череп в золотой оправе. Должно быть, его отвлекли от пиршественного стола.
- Что тебе надо, жрец? - пророкотал бог войны Аркс.
- Я хочу, чтобы ты дал мне силу убить, - сказал Сой.
- Я дам тебе такую силу, жрец, - Аркс в улыбке обнажил звериные клыки.
- Я хочу убить всех своих врагов, их очень много здесь, на острове, мне нужно много силы, - проговорил Сой, душа которого всколыхнулась радостью: кажется, для разговора с богом войны он избрал правильный тон.
- Ты убьешь всех, - пообещал Аркс. - Вот тебе мой меч.
Передав меч Сою, Аркс исчез.
- Мы убьем их и будем свободны, - проговорил Сой, оборотясь к Андине, и мечом описал ослепительную дугу.
Душа меча проснулась в руке воина. Рукоять меча задрожала в ладони Соя, и против его воли меч потянулся вверх, словно собираясь нанести удар.
“Андина!” - вспыхнуло в голове у Соя. Страшным усилием воли он сжал рукоять меча, неожиданно ставшую раскаленной, и, превозмогая боль, всадил меч до половины лезвия в краснеющее на песке пятно, в то место, где только что стоял бог.
- Забирай назад свой меч, Аркс!
Крикнув, он отнял ладонь от рукояти, и меч вошел в песок - сначала по крестовину, затем целиком. Дым повалил из кровавого пятна.
Как в прошлый раз, в клубах дыма возник бог войны Аркс. Но не кубок из черепа был в его руке, а кривой меч, который отверг Сой.
- Ты отказался от моего меча, жрец! - взревел бог.
- Меч хотел убить твою старшую жрицу, накажи его!
- Так ты хотел пощадить кого-то? Ты предал меня, жрец!
Сой не нашелся, что сказать. Недостаточно подготовленный для разговора с божеством, он упустил последний шанс спасти Андину и себя, осознал он в один яркий миг. А лицо Соя полыхнуло гневом.
- Будь ты проклят, Аркс! - крикнул Сой, потрясая кулаками.
Бог пошатнулся, словно изумленный такой наглостью. Ил” он пошатнулся, потому что жестокосердие всегда трусливо? Лицо Аркса на глазах стало меняться: губы пропали, обнажились клыки, щеки покрылись шерстью, глаза стали маленькими, уши заострились. Страшно взвыв, зверь, в которого превратился бог, завертелся волчком и черным клубком шерсти с проблесками когтей и зубов ушел под землю.
- Аркс скажет воинам, где мы, - слабым голосом произнесла Андина.
- Они ничего не сделают нам, - заверил Сой.
Молодой жрец простер руки к небу, и загрохотали проклятья. Сой не смирял своего голоса, он не боялся, что охотники услышат его голос и тем самым обнаружат их. Сой проклинал бога неба Удэя, и в этом проклятии своем он сам был как бог.