Михайлов Владимир
Властелин (Капитан Ульдемир - 3)
Владимир Михайлов
Властелин
"Капитан Ульдемир", книга третья
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. И ПРОЧИЕ УСЛЫШАТ И УБОЯТСЯ
1
Никогда не знаешь, как быть с памятью. Мне она порой кажется похожей на старый наряд, последний раз надеванный тобою лет с тридцать назад, а то и больше, и сейчас вдруг извлеченный из окутанных мраком глубин старого сундука, вскрытого в поисках чего-то совершенно другого. Держа этот наряд в вытянутой руке, с немалым удивлением его разглядывая, ты оторопело думаешь: что, я и в самом деле надевал такое - вызывающе-яркое, залихватски скроенное? Надевал, милый, надевал; только больше уже ты в него не влезешь, а если и подберешь живот до предела, то все равно не решишься показаться людям в таком виде. Так что единственное, что тебе остается, - это запихнуть его в самый дальний угол и продолжить охоту за тем, что тебе действительно нужно.
Вот так и с воспоминаниями. Когда они вдруг возникают по какой-то мне совершенно не понятной закономерности, я уже больше просто не верю, что когда-то, утонув, воскрес (ладно уж, будем называть вещи своими именами) командиром звездного экипажа в неимоверно отдаленном будущем, совершил две не очень-то простых дальних экспедиции, в ходе которых однажды ухитрился распылиться на атомы, снова воскреснуть и испытать любовь поочередно к двум женщинам, оказавшимся в конце концов одною и той же. С любовью, правда, сложнее: она продолжилась и здесь, на Земле, и продолжается сейчас - только вот ее, той женщины, больше нет со мною. И это, может быть, и есть причина того, что воспоминания причиняют боль и стараешься держать их на расстоянии; когда тебе скверно, лучше не окунаться в те времена, когда был (как теперь понимаешь) счастлив, потому что тем болезненнее будет возвращение в нынешний день.
Особенно если день этот, все наши дни оказываются такими сумасшедшими. Когда меняется все: география, психология, система ценностей, сами представления о жизни - да все меняется до полного неприятия. Чтобы жить в настоящем времени, надо держать ухо востро и как можно меньше отвлекаться от действительности, потому что возвращаться в нее каждый раз становится все труднее и рискуешь в один прекрасный миг вообще выпасть из современности - и тогда уже жить станет и вообще незачем.
Я старался держаться на плаву; в моем возрасте это куда труднее, чем в тридцати- или сорокалетнем. Надо было крутиться, и я крутился.
Это привело к тому, что в начале текущего года я почти случайно оказался в Мюнхене - по делам одного совместного предприятия, где я иногда подрабатываю; немецкая марка нынче стоит высоко. Прекрасный, богатый город, хотя жизнь в нем и дороговата, в особенности для нашего брата всех тех, для кого марка не является родной и кто с детства привык разговаривать на невнятном языке рубля. Все свободное время - а его оставалось у меня немало - я проводил на улицах, а если быть совершенно откровенным, то в магазинах, которых на этих улицах полным-полно; не то, чтобы я сам много покупал, просто с удовольствием смотрел, как люди покупают всякие хорошие вещи, ухитряясь обходиться без таких фундаментальных понятий, как "дефицит" и "очередь". И вот однажды, ближе к вечеру, когда я выходил из филиала Вульворта, что под землей, на станции метро "Карлстор", кто-то мягко взял меня за плечо. Я обернулся, движением бровей просигнализировав удивление. В ответ человек улыбнулся.
Я не сразу узнал его. В последний раз мы виделись давно, да и в совершенно других галактических широтах; минувшее время изменило нас, как преображает оно каждого - и, как правило, не к лучшему. Так что память моя сработала не сразу, и я успел спросить - по-немецки, разумеется:
- Чем могу служить?
- Не думал, капитан, - проговорил он, продолжая улыбаться, - что встречу тебя именно здесь. Я очень рад.
Только сейчас я сообразил наконец с кем разговариваю.
- Уве-Йорген! - Я почувствовал, как искренняя радость разливается и по моим сосудам. - Старый черт! Я и понятия не имел, что ты записался в баварцы.
- Нет, - сказал Уве-Йорген. - Я тут проездом.
- Откуда и куда? Как ты вообще живешь, чем занимаешься?
Мы уже поднялись на поверхность и теперь неторопливо шли по направлению к Мариенплатц.
- Просто сделал небольшую остановку по пути в Россию - так теперь называется твоя страна? У меня здесь родня. Не близкая, но, когда другой нет, выбирать не приходится.
- Это чудесно, что именно в Россию. Я как раз собираюсь домой. Поедем вместе?
- Нет, - отказался Рыцарь, чем немало меня огорчил. - Теперь я уже не поеду.
- Планы переменились? Или думаешь, что я тебе помешаю?
- Что ты, наоборот. Просто больше нет надобности ехать туда, раз уж я повстречал тебя здесь.
- Что за черт! Так значит, ты ко мне собирался?
- Ты соображаешь по-прежнему довольно быстро.
- Так... - произнес я медленно. - В таком случае я догадываюсь, откуда ты едешь.
- Мастер шлет тебе привет, - сказал он.
Может быть, он ожидал, что я обрадуюсь. Но у меня не получилось. На Мастера я был обижен - глубоко и всерьез. Пожалуй даже, обида - не то слово. Я посмотрел Уве-Йоргену в глаза - и встретил его грустный взгляд.
- Не надо, Ульдемир, - сказал он и даже поднял руку в предостерегающем жесте. - Не объясняй. Я знаю. И глубоко тебе сочувствую.
Но я уже не мог сдержаться.
- Когда он забрал ее, он отнял у меня все! Дьявол, он же понимал, что она для меня значит!
- Я знаю. И он знает. Но она была там очень нужна. И сейчас очень нужна. Весьма напряженные времена, Ульдемир. Кроме того, ты ведь не остался в полном одиночестве. Она родила тебе...
- Если бы не это, - буркнул я, - вряд ли ты застал бы меня в этом мире. Ладно, давай-ка самую малость помолчим.
Я остановился - как бы для того, чтобы полюбоваться выставленным в витрине набором кожаных чемоданов, объемом от атташе-кейса до сундука моей бабушки, но все - одного фасона. Этакая кожаная "матрешка", но отнюдь не бесполезная.
- Ты желаешь купить это? - спросил Рыцарь.
Мои желания тут роли не играли: комплект стоил не дешевле пристойного автомобиля. Однако я не успел объяснить это - да, пожалуй, все равно не стал бы. Не люблю выглядеть бедным родственником.
- Не покупай, - сказал Уве-Йорген. - Сделаешь это в другой раз. (Немцы все-таки страшно наивный народ и не понимают, что у нас, россиян, этого другого раза может и не быть: "Аэрофлот" опять задерет цену - и прощай, Макар, ноги озябли.) На этот случай чемоданы тебе не понадобятся, ибо ехать придется налегке.