Изар медленно вытер кинжал о мундир ближайшего поверженного, с усилием высвободил второй. Ах, как сейчас млеют люди у телевизоров! Прав был Ум Совета: "Тебя не знают, ты не показывался. Так пусть сразу же поймут, что ты человек серьезный и плохой партнер для шуток". Смотрите, понимайте... Впрочем, еще не все сделано. Впереди - действие второе.
Он вышел в коридор, всем своим видом показывая, что - совершенно спокоен и не ожидает никаких случайностей. Сделал несколько шагов. Впереди распахнулась дверь. В коридор метнулась женщина и встала на пути Изара. Жемчужина Власти, молодая супруга Властелина, вот уже несколько минут как его вдова. В ночном убранстве, с распущенными волосами, молодая, прекрасная, разъяренная.
- Убийца! Люди, слуги! Хватайте убийцу!
- Пропусти меня!
- Ты убил Властелина!
- Не по злобе, но ради величия мира!
- Тогда погибнешь и ты!
И она бросилась на Изара, сжимая в пальчиках смешной дамский кинжальчик - остро, впрочем, наточенный. Изар, разумеется, и не подумал применить оружие - просто перехватил ее руки, завел их назад, за ее спину, неизбежно прижавшись при этом голой грудью - лохмотья камзола не в счет, жилет нараспашку - к ее груди. На мгновение-другое оба застыли так; потом он начал медленно сгибать ее, заступил ногой, повалил на затянутый ковром пол. Она сопротивлялась. Пеньюар распахнулся. Тень промелькнула над ними, Изар как-то боком подумал, что повесит того, кто ухитрился протащить в Жилище Власти операторский кран. Мысль тут же исчезла, он уже одолевал Жемчужину - одолел. В борьбе она уступила. Где-то наверху влажно сопел оператор. И сами они тоже дышали громко, хрипло, наперебой, она едва слышно стонала, он лишь стискивал зубы - начатое надо доводить до конца...
Ну наконец-то! Свет выключили вовремя, не то Изар был уже готов вскочить и - к дьяволу все традиции! - выпустить всю обойму по объективам камер, по операторским черепам. "Хватит с них - попировали, - подумал он, застегиваясь и поднимая с пола упавший раньше "диктат". - Их работа кончилась, наша только в начале".
Он бережно поднял женщину с пола. Поцеловал. Она прижалась лицом к его груди.
- Прости, Ястра, - прошептал Изар ей на ухо. - Я не сделал тебе слишком больно?
Она, не отрывая лица от его груди, покачала головой.
- Ты простишь меня?
- Так было нужно?.. - прошептала она.
- Одевайся, - сказал он. - Поедем в летнюю Обитель. Придем в себя. Там накрыт ужин. Безумно хочется есть...
2
Мне давно уже казалось, что прожитые годы дают мне право считаться испытанным путешественником в Пространстве; во всяком случае, немало повидавшим. Поэтому я не ожидал, что предстоящая пересадка в точке Таргит чем-то обогатит мой опыт. Оказалось не так. У меня понятие пересадки, видимо, подсознательно связывалось с каким-то подобием вокзала, кассовых окошечек, информационных табло, громкоговорителей и массы пассажиров, половина из которых терпеливо ждет, другая же суетливо спешит. В точке Таргит я не увидел ничего похожего. Когда неизбежное мгновенное помутнение сознания прошло, я обнаружил себя висящим в воздухе примерно в метре над черной монолитной поверхностью, кроме которой здесь ничего не было. Поверхность уходила в бесконечность. Предполагая, что в следующий миг я на нее грохнусь, я рефлекторно подтянул ноги, чтобы смягчить удар. Однако продолжал висеть в полной неподвижности. Мне это не понравилось; как и Архимеду, мне нужна точка опоры, чтобы чувствовать себя пристойно. Я сделал несколько не весьма красивых телодвижений, но не сдвинулся ни на миллиметр. Тем временем кусочек поверхности, находившийся прямо подо мной - круг около метра в поперечнике - желто засветился изнутри. Одновременно кто-то как бы сказал мне: "Туннель временно занят. Ожидайте". Я произнес: "Гм..."; не знаю, что еще тут можно было сказать. Круг налился красным светом, все более интенсивным (мне почудилось даже, что оттуда, снизу, повеяло жаром, и возникла смешная мысль о том, что в Ассарт мне суждено попасть в хорошо прожаренном виде), слегка завибрировал, - дрожь каким-то образом передалась и мне, потом раздался звук, словно вскрыли хорошо укупоренную бутылку - свечение погасло, а на том месте, где оно было, что-то заворочалось, темное на черном фоне и оттого с трудом различимое; я и по сегодня не знаю, было ли это существо человекоподобным, или еще каким-то. Оно переместилось на несколько метров в сторону, я внутренним слухом уловил звуки, сложившиеся в некое слово, похожее на "Ирмас, ах, ах, у-у", черная плита заворчала, щелкнула, вспыхнула ярко-зеленым. Существо немедленно заняло освещенный круг. Снова дрожь - и площадь очистилась. Это было любопытно, но еще более любопытным, пожалуй, являлось все-таки то, что я продолжал висеть, никому вроде бы не нужный. Я решил обидеться, и в этот миг плоскость подпрыгнула и сделала мне подсечку, так что я оказался на черном - и, как оказалось, очень твердом - грунте. Во мне заговорили: "Задерживаете обмен, задерживаете обмен. Ваша точка, в темпе, в темпе ваша точка?" "Ассарт, - громко подумал я, - Ассарт восемь-восемь, семь, три". Координаты эти я затвердил еще на Ферме. Одновременно кто-то, невидимый и наглый, забормотал рядом: "Застава, застава, застава". "Ассарт, - настаивал я, - Ассарт восемь-восемь..." Другой, как показалось, голос не дал мне договорить: "Застава, Ассарт закрыт, только застава, просьба не прекословить!" "Никто и не прекословит, - возразил я, - место следования Ассарт". Мне показалось, что вслед за мной повторили: "Ассарт"; потом уже я решил, что слово было "Старт". Несуществующий мир вокруг меня пожелтел, покраснел, голова снова нырнула в туман, и последним, что я понял, было - что меня больше нет.