Происшедшее видел весь мир. Не удивительно: лишь раз в жизни приходится наблюдать такое, и сейчас не так уж много оставалось людей на Ассарте, видевших, как старый Властелин так же вот расправился со своим отцом, тогдашним Властелином Мира, и как тут же, в том же коридоре в незапамятные времена построенного Жилища Власти, изнасиловал молодую вдову, которая потом стала его женой и родила ему сына. А если забраться еще дальше в потемки истории, то окажется, что и тот, тогдашний Властелин в свое время - лет уже сто с лишним назад - подобным же образом поступил с отцом и с его молодой женой - и его отец тоже - и отец его отца тоже...
На многие поколения в истории, на несказанную глубину уходил странный этот обычай, давно уже включенный в Порядок и потому нерушимый и неотменяемый. Причиной же тому было, что когда к власти пришел родоначальник нынешней династии, Эгор Маленький, то он таким именно способом и пришел: задушил последнего, бездетного Властелина династии Шан по имени Ан-Зет-ан-Гри, и, проявив силу членов, привел к покорности его вдову - потому что женитьба на вдове покойного Властелина по древнему обычному праву давала ему законное право на власть - одного только убийства здесь было недостаточно. Эгор Маленький правил удачно; ему удалось привести к подчинению властительных донков на всей планете, и если пришел он к власти лишь в одном, хотя и самом обширном донкалате, то ко дню его кончины (официально это всегда так называлось: преждевременная кончина) под властью Ассарта (таково было название донкалата) находилась уже едва ли не половина земель и вод планеты - хотя, к слову сказать, окончательное объединение всех донкалатов и маригатов в единую всепланетную Державу произошло лишь двумя поколениями спустя. Но эпоха Эгора Маленького ознаменовалась не только выгодными территориальными приобретениями, но и улучшением жизни: еды стало больше, ткацкие станы работали беспрерывно, стада множились - как нетрудно понять, именно потому, что закончились постоянные стычки и неразлучные с ними грабежи, угоны и убийства; успешно искоренялась преступность и процветали добродетели, науки и искусства. В национальном характере ассартиан (а они были всегда, по сути дела, одной нацией, с перегородками или без) всегда присутствовала такая любопытная черта, как любовь и внимание ко всякого рода ритуалам, которым придавалось едва ли не магическое значение, и никакая цивилизованность не могла заставить людей отказаться от таких воззрений. Ничем иным нельзя объяснить, в частности, то, что и поныне не только уцелел, но процветал неизвестно в каких безднах прошлого зародившийся культ Великой Рыбы - возможно, возникновение его относилось ко временам, когда впервые осознан был факт, что жизнь зародилась именно в океане, а также и то, что человек в своем развитии в утробе матери какое-то время является, по сути дела, рыбой и лишь потом лишается жаберных щелей. Культу этому давно пора бы отмереть - но он жил. Итак, весьма внимательные ко всему внешнему ассартиане легко связывали внешние проявления, сопровождавшие какой-либо процесс, с его сутью и крайне неохотно отказывались, а чаще вообще не отказывались от многих, казалось бы, совершенно уже устаревших вещей. По этой причине на вооружении, к примеру, вместе с лазерными фламмерами состояли - пусть только как оружие церемониальное - шпаги и мечи, копья и кинжалы. И потому же в дни, когда звезда жизни Эгора Маленького склонилась к закату и готова была вот-вот угаснуть, старейшины (в те давние эпохи они еще играли в жизни немалую роль), хотя и не сразу и не единогласно, но все же решили: правление уходящего Властелина было крайне удачным и не было оснований не связывать это с теми действиями, которые были им предприняты, чтобы его правление вообще стало возможным. А следовательно, для того, чтобы и следующее правление оказалось не худшим, все надо было повторить в точности. Надо сказать, что сын, рожденный Эгору вдовой убитого им Властелина, далеко на сразу согласился на то, чего от него потребовали, хотя особой любви к отцу, человеку жесткому и жестокому по отношению к близким даже в большей степени, нежели ко всем прочим, включая открытых врагов, Наследник не испытывал; он просто полагал, что если дело так или иначе близится к развязке, то и не следует человеку брать на себя обязанности природы. То есть молодой человек еще не проникся всерьез ощущением важности ритуальных сторон жизни. Однако тогда ему объяснили, что уж коли старейшины так решили, то ритуал будет соблюден, а кто его соблюдет - Наследник или кто-либо иной - дело второе. Прижатый таким образом к стене, юноша перестал возражать против первой части ритуала, что же касается части второй, то ему было все равно, на ком жениться - была бы она женщиной; нетрудно понять, впрочем, что женщина, ставшая второй супругой Властелина, была далеко не самой худшей в мире, а что касается ее мыслей по этому матримониальному - поводу, то ими никто не интересовался; да ей и хотелось остаться хозяйкой в Жилище Власти, которое, конечно, в те сказочные времена было далеко не столь комфортабельным, как сегодня, однако и тогда уже являлось наилучшим из всех возможных.
Вот так обстояли дела с историей. И поскольку все это было известно всему миру - недаром в школах преподавали историю, - и поскольку, в силу уже упомянутой особенности характера, поголовно все на планете были знатоками - подчас очень тонкими! - ритуалов, умели подмечать малейшие детали и потом их истолковывать - то никакого удивления не должно вызывать, во-первых, то, что у телевизоров сидел весь мир, и во-вторых, что совершенное на их глазах никому и в голову не пришло расценить, как преступление, как надругательство над женщиной и так далее. Это был всего лишь нерушимый ритуал, это было исполнение Порядка - и ничто больше. Вот когда миру стало известно, что ритуальный насильник Изар и подвергшаяся насилию Ястра уже два года любили друг друга и спали в одной постели куда чаще, чем порознь - это, разумеется, возмутило многих и многих моралистов, ибо не было освящено ни законом, ни традицией. Убийство же, когда оно совершается в соответствии с тем и другим - это уже не убийство. Что же? Хотя бы безвременная кончина, когда смерть вырывает из рядов. И так далее.