Но Старик не убедил своих слушателей. Легенда о неисчерпаемых богатствах Бильбо слишком прочно засела в головах молодого поколения.
— Ну, он, верно, много добавил к тому, что привез с собой, — заявил мельник, выражая общее мнение. — Он часто в отлучке. Поглядите только на чужаков, которые навещают его: по ночам приходят гномы, и этот бродячий фокусник Гэндальф, да и мало ли кто еще. Говори что хочешь, Старик, но Бэг-Энд странное место, а народ там чокнутый.
— А ты, уважаемый Сэндимен, можешь болтать, что вздумается, только смыслишь ты в этом не больше, чем в лодках, — отрезал Старик, еще больше невзлюбивший мельника. — Бэггинсы чокнутые? Да ты на других посмотри! Кое-кто в Хоббитоне не предложит гостю и кружку пива, хотя и живет в норе с золотыми стенами. Зато в Бэг-Энде — другое дело. Сэм говорит, что на праздник пригласят всех и всем до единого будут подарки. И уже в этом месяце.
А месяц был сентябрь, и был он чудесным и теплым. Вскоре распространился слух (вероятно, от всезнающего Сэма), что будет устроен фейерверк, да такой, какого в Уделе не видали лет сто, — с тех пор, как умер старый Тукк.
Шло время, и заветный день приближался. Однажды вечером через Хоббитон проехала странного вида повозка с не менее странным грузом. Она с трудом вползла на холм к Бэг-Энду. Изумленные хоббиты толпились в освещенных дверях своих домов, глядя ей вслед. Чужаки, гномы с длинными бородами и высокими капюшонами, правили повозкой, распевая странные песни. Некоторые из них остались в Бэг-Энде. В конце второй недели сентября средь бела дня прибыла через Приречье еще одна повозка, она двигалась со стороны моста через Брендивин. Правил ею старик в высокой заостренной синей шляпе, длинном сером плаще и серебристом шарфе. Поверх шарфа лежала длинная белая борода, а из-под полей шляпы топорщились густые брови.
Маленькие хоббитята бежали за его повозкой по всему Хоббитону вверх по холму. Как они и догадались, в ней были фейерверки. Остановившись у парадной двери Бильбо, старик начал разгружаться, вынося множество связок всевозможных ракет, и на каждой связке была большая красная буква «Г» 
и такая же эльфийская руна 
Конечно, это был знак Гэндальфа, а сам старик был тем самым волшебником Гэндальфом, который известен в Уделе главным образом своим искусством обращения с огнями и дымами. На самом деле его настоящее дело было гораздо труднее и опаснее, но жители Удела ничего не знали об этом. Для них он был всего лишь одним из «увеселений» на приеме. Поэтому хоббитята и радовались.
— «Г» — значит главный! — кричали они. — Главный Громовик!
А старик улыбался. Хоббитята знали Гэндальфа в лицо, хотя он появлялся в Уделе редко и никогда не оставался надолго. Но ни дети, ни их родители никогда не видели фейерверка — он давно уже стал легендой.
Когда старик с помощью Бильбо и нескольких гномов закончил разгрузку, Бильбо раздал хоббитятам несколько мелких монет, но, к разочарованию маленьких зевак, они не получили ни одной хлопушки.
— А теперь — все по домам! — приказал Гэндальф. — Придет время, будет вам всего сколько угодно.
И он исчез в доме вместе с Бильбо, и дверь за ними закрылась. Юные хоббиты еще некоторое время потолкались у двери, а потом разошлись. Им казалось, что праздник никогда не наступит.
Бильбо и Гэндальф сидели в маленькой комнате у открытого окна, выходящего на запад, в сад. Послеполуденное солнце мирно освещало его. Львиный зев и подсолнухи блестели красным золотом, настурция обвивала дерновые стены, заглядывая в круглые окна.