– Так это правда, что Бродяга имеет какое–то отношение к древним Королям? — поразился Фродо. — Я думал, Королей уже давным–давно нет на свете. Я думал, он просто Следопыт!
– Просто Следопыт! — воскликнул Гэндальф. — Фродо, радость ты моя! Да кто же такие, по–твоему, Следопыты? Ведь они как раз и есть Люди Запада, последние сыновья великого народа, укрывшиеся в северных землях. Они и раньше мне помогали, и помощь их еще потребуется в грядущие дни, ибо мы дошли до Ривенделла, но Кольцо здесь не останется.
– Похоже на то, — вздохнул Фродо. — Но пока у меня было только одно желание: поскорее попасть сюда. И надеюсь, никуда мне больше идти не придется. Как приятно лежать и отдыхать! Я месяц провел в бегах и всякого натерпелся, но теперь все! Хватит с меня злоключений! — Он замолк и прикрыл глаза, но через минуту заговорил снова: — Я пытался прикинуть, но у меня что–то ничего не выходит — как это получилось, что сегодня двадцать четвертое октября? Двадцать первое — еще туда–сюда. К Броду мы, по моим подсчетам, подошли двадцатого…
– Ты бы меньше говорил да «прикидывал», тебе это не на пользу, — посоветовал Гэндальф. — Как твои плечо и бок?
– Не знаю, — честно признался Фродо. — Я их совсем не чувствую. Это, конечно, в своем роде достижение. Но… — Он сделал усилие. — Я, пожалуй, могу шевельнуть рукой. Да, да, она понемногу оживает. И теплая, — добавил он, потрогав левую руку правой.
– Вот и хорошо, — сказал Гэндальф. — Значит, идешь на поправку. Скоро будешь совсем здоров. Это Элронд исцелил тебя: он целыми днями сидел у твоей постели.
– Целыми днями? — не сразу понял Фродо.
– Ну, если быть точным, то четыре дня и три ночи. В ночь на двадцатое эльфы привезли тебя от Брода. У тебя, видимо, провал в памяти. Мы серьезно тревожились за тебя, а Сэм — тот и вовсе не отходил от твоей постели, даже ночью — только если с поручением. Элронд — искусный целитель, но оружие Врага несет смерть… Сказать правду, я уже терял надежду. Я подозревал, что, хотя рана и затянулась, внутри остался обломок клинка. Так и оказалось, но мы до последнего дня не могли его обнаружить. И все–таки Элронд извлек этот обломок. Он засел довольно глубоко, а главное — и это страшнее всего — не стоял на месте, а двигался по направлению к сердцу.
Фродо содрогнулся, вспомнив страшный клинок с зазубренным лезвием, который истаял в руке Бродяги.
– Не тревожься! — поспешил успокоить его Гэндальф. — Обломка уже не существует. Он испарился. К тому же, судя по всему, хоббиты весьма неохотно «выцветают». Я знавал могучих воинов из племени Людей, которые сдались бы намного быстрее. А ты носил в себе этот гибельный обломок целых семнадцать дней!
– Но что они думали со мной сделать? — робко спросил Фродо. — Чего они добивались, Черные Всадники?
– Они хотели поразить тебя в сердце моргульским кинжалом, остающимся в ране даже после того, как он вынут. Если бы они добились своего, ты стал бы совсем как они, только гораздо слабее, и подпал бы под их начало. Ты превратился бы в призрака, подвластного Черному Властелину, и он подверг бы тебя страшным мукам за то, что ты пытался удержать у себя Кольцо, — если только можно измыслить муку страшнее, чем лишиться Кольца и видеть его на пальце у Князя Мордора.
– Спасибо еще, что я не знал, какой мне грозит ужас! — только и смог выговорить Фродо. — Я и без того был еле жив от страха. Если бы ты мне все это раньше объяснил — я бы окаменел на месте, и все тут. Каким же я чудом спасся? Скажи!
– Тебя спасло счастье… или судьба, — сказал Гэндальф. — И отвага. Сердце оказалось не затронуто, удар пришелся в плечо. Если бы ты не сражался до последнего, тебе бы так просто не отделаться. Твоя жизнь — страшно сказать — висела на волоске. Но ближе всего к гибели ты был, когда надел на палец Кольцо, ибо тогда ты сам наполовину оказался в мире призраков, и Всадникам ничего не стоило тебя схватить, потому что в том мире ты видел их, а они — тебя.
– Знаю, — поежился Фродо. — Это было очень страшно! Но почему же черных коней видели все?
– Потому что это обычные кони. И черные плащи — обычные плащи: Всадники набрасывают их, когда хотят придать форму своей пустоте[168]. Это нужно, когда приходится иметь дело с живущими.
– Но почему черные кони терпят таких всадников? Все остальные животные при их приближении просто шалеют от страха — даже эльфийский конь Глорфиндэла и тот испугался. Собаки воют, гуси шипят…
168
Текст заслуживает богословского комментария, который, как и в предыдущих случаях (см. прим. к гл. 2 ч. 1 кн. 1), нам удобнее всего позаимствовать у П.Флоренского, подробно исследовавшего проблемы зла и греха. Вот что пишет Флоренский в СиУ (глава «Грех») о людях, без остатка поглощенных грехом (что относится и к Черным Всадникам): «…Злой характер… безусловно не существует для Бога и праведных… Таковой — чистая мнимость, сущая только для себя, и символом его может служить кусающая свой хвост змея (ср. связь Всадников с Кольцом и прим. к гл. 2, где рассматривается символика Кольца с привлечением этого образа в связи с толкованием Флоренским проблемы греха. —