– Беги давай к себе, – сказал он. – А оттуда напрямик – встретимся у калитки за лугом. Улицей не пойдем: подсматривают, подслушивают. Ну – живо!
Сэм умчался во тьму.
– Вот и выходим наконец! – сказал Фродо Пину.
Они вскинули мешки на спину, взяли палки и пошли вдоль западной стены Торбы.
– Прощайте! – вымолвил Фродо, взглянув на черные слепые окна. Он помахал рукой, повернулся и (точно так же, как Бильбо, только он об этом не знал) нырнул в садовые заросли вслед за Пином. Они перепрыгнули низкую слегу и ушли в поле, всколыхнув темноту и прошелестев высокой травою.
Они спустились по западному склону к калитке в узенький проулок. Там остановились, подтянули мешочные лямки – и вскоре заслышали топоток и пыхтенье Сэма. Свой до отказа набитый мешок он вздел на самые плечи, а на голову нахлобучил какой-то мятый фетр – якобы шапку. В темноте он был сущий гном.
– Что потяжелее – это вы, конечно, мне, – сказал Фродо. – Бедняги улитки и бедные все, кто носит свой дом и свой скарб на спине!
– У меня мешок совсем легкий, сударь. Можно сколько угодно еще, – объявил Сэм добрым и лживым голосом.
– Нет уж, Сэм! – сказал Пин. – Как-нибудь снесет, сам накладывал – себе и нам вровень. Он тут у нас малость ожирел: пройдется, авось его мешок вместе с ним и полегчает.
– Смилуйтесь над старым, немощным хоббитом! – со смехом взмолился Фродо. – В конце пути меня будет качать, как на ветру. Однако шутки в сторону. Ты, Сэм, наверняка взвалил на себя сверх всякой меры, вот сделаем привал – разберемся и переложим.
И он взялся за свой посох.
– Ночная прогулка – чего же лучше-то! – сказал он. – Отшагаем мили три-четыре по свежему воздуху, да и на боковую.
Пошли проулком на запад, а после свернули налево, в поля, и засеменили гуськом вдоль живых изгородей, мимо межевых рощиц, в тихой ночной мгле. Плащи у них были темные, шли они невидимками, будто все трое надели волшебные кольца. Когда три хоббита идут тишком да молчком – за ними нелегко уследить. Даже осторожные полевые зверюшки едва замечали бесшумных путников.
Ручей к западу от Норгорда перешли по лавам в одну досточку. Извилистая черная ручьистая лента с обеих сторон обросла густым ольшаником: ветки тянулись к воде. Еще миля-другая на юг – и они перебежали большую дорогу от Брендидуимского моста. Оказались в Укролье и, свернув на юго-восток, потрусили к Зеленым Холмам. Тропинка взметнулась в гору, они оглянулись и увидели далеко позади мягкое мерцанье огней Норгорда, рассеянных по ласковой Ручьевой долине. Вскоре оно пропало за спусками и подъемами; вот уже и Приречье с его мутно-серым прудом. Дальний отсвет окон крайнего домика в последний раз просквозил деревья. Фродо обернулся и снова помахал рукою.
– Почем знать, увижу ли я еще когда-нибудь нашу долину, – негромко проговорил он.
После трехчасового пути решено было все-таки отдохнуть. Стояла ясная, прохладная, звездная ночь, но дымчатые клочья тумана всползали на холмы из низменных луговин и от глубинных ручейков, – всползали и оседали. Облетевшие березки, покачиваясь над головами хоббитов, тонкой черной сетью веточек застилали бледное небо. Они поужинали не по-хоббитски скромно и двинулись дальше. Вскоре они набрели на узкую дорогу, извивавшуюся вверх-вниз по холмам, серевшую вдали во мраке: дорогу к Лесному Чертогу и к Заводям, к Зайгордному парому. Она уводила далеко в сторону от главного пути Ручьевой долины и, забегая на Зеленые Холмы, вела в Лесной Угол, в глухомань Восточного удела.
Потом они угодили в овражину между высокими деревьями, по-ночному шелестевшими сохнущими листьями. Темень была непроглядная. Сначала они разговаривали, тихо напевали песенки, благо услышать их было уже некому. Затем шагали молча, и Пин начал отставать. Наконец перед крутым подъемом он остановился и зевнул.
– Ох, спать хочется, – сказал он, – того и гляди, упаду и засну. А вы что, на ходу спать будете? Время-то какое: к полночи близко.
– А я-то думал, ты любитель ночных прогулок, – сказал Фродо. – Ну ладно, торопиться нам пока особенно некуда. Мерри нас ждет не раньше чем послезавтра, и у нас есть денек-другой в запасе. Вот сейчас подыщем местечко и заночуем.
– Дует с запада, – заметил Сэм. – Обойдемте-ка этот холм, сударь, там наверняка найдется укрытное и уютное местечко. Там вроде бы и елового сухостоя порядочно.
Сэм исходил окрестности Норгорда миль на двадцать, но дальше земля для него кончалась.
Возле самой вершины пологого лесистого холма они набрели на ельник, свернули с тропинки в смолистую темень, наломали сухого лапника, насобирали шишек и разожгли костер. Веселое пламя заплясало у корней столетней ели: хоббиты пригрелись и начали клевать носами. Каждый по-своему устроился между корнями, укутался плащом и одеялом и тут же крепко уснул.