И господин Медовар, наконец, ушел, напоследок с сомнением взглянув на Долгоброда и покачав головой. Удаляющийся звук его шагов затих в коридоре.
— Ну? — сказал Долгоброд. — Ты собираешься распечатывать письмо?
Фродо внимательно осмотрел печать и вскрыл конверт. Письмо, похоже, было в самом деле от Гэндальва. Внутри уверенным и изящным почерком мага было написано:
«Гарцующий пони», Бригорье.
День Середины лета, 1418 г.
Дорогой Фродо!
До меня сюда дошли плохие вести. Уезжаю немедленно. Постарайся поскорее уйти из Торбы и покинуть Хоббитшир не позднее конца июля. Постараюсь вернуться, как только смогу, а если случится, что ты уже уйдешь, последую за тобой. Если пойдешь через Бригорье, оставь там для меня весть. Трактирщику (Медовару) верь. Может быть, по дороге ты встретишь моего друга: он — человек, высокий, худой, темноволосый, некоторые зовут его Долгобродом. Он знает о нашем Деле и поможет. Иди в Райвендел. Надеюсь, там мы встретимся. Если я не вернусь, совет тебе даст Элронд.
В спешке твой — 
P. S. Ни в коем случае, ни за что не надевай его! Передвигайся при свете, ночью на дорогу не выходи! — .
P. P. S. Удостоверься, что Долгоброд тот самый. На дорогах много чужаков. Его истинное имя — Арагорн. — .
P. P. P. S. Надеюсь, Медовар не замедлит переслать это письмо. Он человек достойный, только память у него — как старая кладовка: нужная вещь всегда завалена хламом. Если забудет — жаркое из него сделаю!
Счастливого пути! —
Фродо прочитал письмо про себя и передал Пипину с Сэмом.
— Да, заварил кашу старина Медовар! — сказал он. — Вполне заслуживает, чтобы его поджарили! Если бы я сразу это получил, мы бы уже спокойно сидели в Райвенделе. Но что могло произойти с Гэндальвом? Он пишет, будто пошел навстречу большой опасности.
— Он много лет только это и делает, — сказал Долгоброд.
Фродо повернулся к нему и задумался над второй припиской мага.
— Почему ты мне сразу не сказал, что ты друг Гэндальва? — спросил он. — Мы бы меньше времени зря потратили.
— Неужели? Так бы ты мне сразу и поверил? — сказал Долгоброд. — О письме я ничего не знал. Знал только, что должен уговорить тебя поверить мне без доказательств. Во всяком случае, сразу все о себе выкладывать не собирался. Надо было сначала тебя узнать и тебе поверить. Мне Враг и раньше расставлял сети. Когда я разобрался, то был готов сказать тебе все, что спросишь. Но должен признаться, — добавил он со странным смешком, — я надеялся, что мне просто поверят. Тот, кого преследуют, иногда устает от недоверия и ищет дружбы. Но, наверное, мой вид к этому не располагает.
— Да уж — во всяком случае, с первого взгляда не очень, — засмеялся Пипин. Он уже прочитал письмо Гэндальва и успокоился. — Но мы в Хоббитшире говорим: «О красоте суди не по словам, а по делам». Мы, наверное, не лучше будем, если неделю проведем в колючках да в канавах!
— Чтобы стать похожими на Долгоброда, пришлось бы скитаться по Диким Землям не неделю, и даже не месяцы, а годы, — ответил он. — А чтобы при этом выжить, надо быть сделанными из крепкой глины; по вашему виду этого не скажешь.
Пипин сдался, но Сэма сбить было трудно, и он продолжал коситься на скитальца с подозрением.
— А как мы узнаем, что ты тот самый Долгоброд, о котором говорит Гэндальв? — с вызовом спросил он. — Ты Гэндальва не называл, пока не появилось письмо. Может, ты переодетый шпион, пытаешься нас сманить за собой? Может, ты настоящего Долгоброда укокошил и взял его плащ. Что скажешь?
— Скажу, что ты крепкий орешек, — ответил скиталец. — Но боюсь, Сэм Гэмджи, что могу добавить в ответ лишь одно: если я убил настоящего Долгоброда, то тебя и подавно смог бы убить. И уже убил бы без лишних слов. Если бы мне нужно было Кольцо, я бы его просто взял — вот так!
Он встал и словно вырос. Глаза его властно сверкнули, пронизывая хоббитов насквозь. Он откинул плащ и положил руку на рукоять меча, которого они раньше не замечали. Хоббиты остолбенели. Сэм широко разинул рот.