Выбрать главу

– Он – это он, – с улыбкой ответила Златеника. – Тот, кого ты видишь. Хозяин леса, реки, холмов.

– Значит, этот заповедный край принадлежит ему?

– Вовсе нет! – легко и, как показалось Фродо, чуть грустно ответила Златеника. – Владеть – слишком обременительно для Тома Бомбадила. Деревья и травы, воды и звери принадлежат самим себе. А Том Бомбадил – Хозяин. Хозяин в лесах и водах, в лугах и холмах, Хозяин, Живущий Здесь.

Дверь распахнулась, и появился Том. Теперь он был без шляпы, но густую каштановую шевелюру венчал венок из осенних листьев.

– Вот моя хозяюшка, – с поклоном представил он. – Вот моя ненаглядная Златеника. Стол готов? Вижу сливки, соты с медом, белый хлеб и масло. Зелень, молоко и сыр, ягодки на блюде. Хватит закусить нам? Ужин ждет и стол готов…

– Ужин-то готов, – остановила его Златеника, – а вот гости готовы ли?

Том в притворном ужасе хлопнул себя по бокам.

Ох ты! Чуть не позабыл! Гости-то с дороги! На одежке – грязь да пыль, еле носят ноги. Невеликая беда! Живо все устроим! Есть отличная вода – враз усталость смоем!

Он открыл дверь и пригласил хоббитов за собой. Комната, куда они вошли, пройдя коридором, выглядела удивительно: каменные стены скрывались за зелеными гобеленами с растительным рисунком, пол был застелен свежим тростником. Вдоль одной стены стояли четыре низкие кровати с пышными перинами, застеленные белыми пуховыми одеялами, вдоль другой тянулась скамья. Четыре глиняных таза и четыре кувшина – два с холодной и два с горячей водой – ждали хоббитов.

Вскоре умытые и посвежевшие гости сидели за столом, во главах которого, напротив друг друга, расположились хозяева. Ужин продолжался долго и весело. Путники ели так, как могут есть только проголодавшиеся хоббиты. В кубках оказалась родниковая вода, странным образом согревшая сердца и развязавшая языки. В какой-то момент Фродо с удивлением заметил, что весело распевать за этим изобильным столом куда легче, чем просто говорить.

Наконец ужин закончился. Том и Златеника быстро убрали со стола, усадили гостей в кресла, не забыв дать каждому по маленькой скамеечке для усталых ног. Прямо перед ними в огромном камине горели, источая сладкий аромат, большие поленья, все огни в комнате погасли, лишь на высокой каминной полке осталась пара свечей. Златеника пожелала каждому доброй ночи и спокойного сна.

– Спите себе и ни о чем не тревожьтесь. Не слушайте ночных шорохов. Пусть шумит лес за окном. Ему не пробраться в дом. Только звездный свет да вольный ветерок будут ночевать вместе с вами. Доброй ночи!

Замерцала свеча, прошелестело, струясь, зеленое платье, прожурчали легкие шаги, – и вот ее уже нет, и ночная тишина заполнила большую залу.

Том сидел подле них то ли глубоко задумавшись, то ли давая им время собраться с мыслями. Сон начал скапливаться под потолочными балками, когда Фродо заговорил:

– Хозяин, скажи, ты пришел на мой крик или наткнулся на нас случайно?

Том, похоже, задремавший, встрепенулся.

Ты сказал – пришел на крик? Нет. Забрел случайно. Просто песни распевал и пришел нечаянно. Кое-что я, правда, знал, слухи быстро ходят – Мол, четверка малышей по дорогам бродит. Ну а здесь, в глухом лесу, все пути да тропы Собираются туда, где вода да топи: Все дорожки старый Лох сетью сплел паучьей. Если путник попадется – не упустит случай! Ну, а Тома привело дело неотложное…

Голова Тома начала клониться на грудь словно в дремоте, но тут он неожиданно продолжил мягким голосом:

Я пришел собрать цветов для моей любимой, Удивительных цветов – белоснежных лилий, Чтоб спасти их от мороза, снега и метелей, Чтобы милые глаза их любовью грели. Собираю каждый год на закате лета В чистом озере, каких больше в мире нету; Так и милую свою я когда-то встретил: Вдруг заслышал голосок, невесом и светел. Это в чаще тростника пела Дочь Речная, И сердечко застучало, Тома ожидая…

Синий глаз приоткрылся и хитро взглянул на хоббитов.

Повезло вам – я теперь окажусь не скоро В том местечке, где у вас вышла с Лохом ссора. Год состарился, уйдет. Юною весною Лес оденется листвой и цветы раскроет; Лишь тогда под птичий звон, щелканье и трели В легком танце поспешит Дочь Реки к купели.