– Покажи-ка мне это драгоценное Кольцо! – потребовал он вдруг посреди рассказа. И Фродо, к собственному изумлению, бестрепетно вытянул цепочку из кармана, отстегнул Кольцо и подал Бомбадилу.
Оно легло в большую коричневую ладонь и само словно выросло. Том поднес его к лицу и рассмеялся. Секунду на хоббитов смотрел яркий синий глаз, окруженный золотым ободком. Потом Бомбадил надел Кольцо на мизинец и поднес ближе к свече. Хоббиты наблюдали, а потом до них вдруг разом дошло – Том и не думал исчезать. А он снова рассмеялся и подбросил Кольцо в воздух. Ярко сверкнув, оно исчезло. Фродо вскрикнул, а Том уже наклонился вперед, жестом заправского фокусника протягивая ему на ладони вражью драгоценность.
Фродо подозрительно осмотрел Кольцо. Вроде бы оно осталось прежним. Он даже подивился, как всегда, его тяжести. Но осмотр не убедил Фродо. Его даже немного обидело, как небрежно обращался Том с вещью, которую сам Гэндальф считал опаснейшей на свете. Поэтому, подождав, пока разговор завязался снова и Бомбадил начал рассказывать длинную историю о барсучьих повадках, Фродо незаметно надел Кольцо.
Мерри повернулся к нему и открыл рот, собираясь сказать что-то, но вместо этого невольно вскрикнул. Фродо довольно улыбнулся – Мерри явно не видел его. Кольцо действовало. Фродо встал и тихонько стал подкрадываться к двери, но его остановил оклик.
– Эй, там! – прикрикнул Том, глянув на хоббита пронзительно и вместе с тем лукаво. – Эй, дружок, иди-ка к нам! Ты куда собрался? Ты колечко-то сними, без него сподручней. Хватит в пряталки играть, сядь-ка лучше подле. Том дорогу объяснит, чтобы не плутали.
Фродо, стараясь не показать смущения, снял Кольцо и вернулся на место. Том сообщил, что ждет завтра солнечного дня, но погода в этих краях меняется быстро и выходить лучше с утра. Он советовал идти прямо на север, тогда, огибая Упокоища, они к концу дня выйдут на Западную Дорогу.
– Не связывайтесь с Нежитью. Не бродите в камнях, не суйте нос в их укрывища. Это под силу только могучим воинам с сердцами, не знающими страха.
Он несколько раз повторил это предостережение, а потом принялся разучивать вместе с ними особую песню на случай, если хоббиты все-таки попадут назавтра в беду.
Когда они уверенно спели песню вместе с ним, он со смехом похлопал каждого по плечу, а потом проводил их в спальню.
Глава VIII
Туман над Упокоищами
В эту ночь им не мешали никакие шорохи. Но – Фродо не знал, во сне или наяву – из невообразимой дали, из-за серой завесы дождя, в ночной тиши до него долетели чарующие звуки. Они набирали силу, занавес заискрился серебряными и хрустальными бликами, потом мелодия стала стихать, завеса дождя дрогнула и раздвинулась, открывая чудную зеленую страну, залитую светом восходящего солнца.
Видение плавно перешло в действительность, и снова посреди комнаты обнаружился Том Бомбадил, посвистывающий, словно дерево, облюбованное стаей певчих птиц. Солнце, приподнявшись над холмом, заглядывало в окно, а за ним все переливалось зеленым и бледно-золотым светом.
После завтрака (и снова в одиночестве) хоббиты приготовились распрощаться. На душе у каждого было тяжеловато, несмотря на погожее осеннее утро и нежно-синее чистое небо. С северо-запада потягивал свежий ветерок. Обычно смирные пони фыркали, беспокойно переступая копытами. Из дома вышел Том, исполнил на крыльце несколько замысловатых па и поторопил хоббитов.
Они уже некоторое время ехали верхом, как вдруг Фродо остановился.
– Златеника! – вскричал он. – Прекрасная госпожа в листвяном уборе! Мы же не простились с ней, даже не видели с вечера! – Он так расстроился, что готов был повернуть назад, но в это время откуда-то сверху прилетел знакомый звенящий голос. Хоббиты одновременно повернули головы и на гребне холма увидели Златенику. С разлетевшимися по ветру волосами, вспыхивающими и переливающимися от солнца у нее за спиной, Златеника стояла в росной траве, словно посреди озерца, и пела им, приглашая подняться на холм. А когда, подойдя, они поклонились, плавно повела рукой.
Хоббиты огляделись. Перед ними широко раскинулись утренние земли. Воздух был кристально-прозрачен. Ясно видна была вершина холма в лесу, откуда они пытались разглядеть дорогу два дня назад. Впереди и позади высились застывшие волны лесного моря, отливая зеленоватыми, желтыми и красно-коричневыми осенними тонами. Там, далеко, невидимое отсюда, лежало Заскочье. Значительно ближе, за извивами Ивлинки, блестела излучина Брендидуина, огромной петлей огибавшего Древлепущу и исчезавшего на юге в неведомых далях. На севере холмы постепенно понижались, переходя во всхолмья и растворяясь на горизонте. На востоке, гребень за гребнем, торчали Упокоища, а дальше, скорее чувствуемым, чем видимым, контуром на самом краю земли вставали синеющие горы.