Том на бегу подбрасывал и ловил свою шляпу, пока не скрылся за пригорком. Еще раз взлетела в той стороне шляпа, еще раз донеслось против ветра «Эй-гей, вот так так…», и хоббиты остались одни.
Снова становилось жарко. Хоббиты, как было велено, побегали по траве, а потом улеглись на солнышке. Чувствовали они себя так, словно перенеслись из долгой суровой зимы в жаркий летний полдень или пролежали месяцы прикованными к постели, а потом вдруг проснулись наутро бодрыми и здоровыми.
К возвращению Тома они совершенно оправились и изрядно проголодались. Снова над холмом сперва появилась шляпа, потом – сам Том, а за ним послушной чередой семенили шесть пони. Пять были хоббитскими, а шестой, ростом почти с коня, крутобокий и упитанный, был им незнаком.
Новые клички лошадкам понравились. Всю жизнь потом они охотно отзывались только на них.
– Вот ваши пони! – с шутливым поклоном представил Том. – Они, пожалуй, кое в чем поумней хозяев. И опасность почуяли, и подались в правильную сторону. Оно и понятно, будь ты хоть распрекрасный пони, а попадать в лапы к Нежити никому не охота. Да, удрали, конечно, но недалеко, и поклажу спасли.
Мерри, Пеппин и Сэм достали из вьюков запасную одежду и оделись. Правда, некоторые вещи припасены были для холодной погоды, и в них оказалось жарковато.
– А откуда взялся этот Толстогоркин? – спросил Фродо, поглаживая большого пони.
– Дружок мой четвероногий, – с нежностью в голосе ответил Том. – Ездить-то я на нем почти не езжу, вот и бродит он сам по себе на холмах. Ваши познакомились с ним у меня в стойле, а ночью учуяли и к нему прибежали. Думаю, он за ними приглядел, объяснил, что к чему, успокоил, одним словом.
– А теперь вот, Толстогоркин, – обратился он к пони, – надо нам поехать, проводить малышей до пути-дороги, так что нужен пони. Это ж не поговоришь, коль они верхами, ну а ты пешком трусишь, топаешь ногами.
Хоббиты пришли в восторг от такого провожатого и кинулись благодарить Бомбадила. Он отмахивался и кричал, что таких умелых потеряльцев и заблуждальцев еще поискать и не будет ему покоя, пока он не выдворит их за границы своего края.
– И своих-то дел не счесть, – приговаривал он, – песни да прогулки, да пригляд за страной днем и ночью нужен, Том не может под рукой быть всегда, положим, чтоб деревья открывать, малышей выуживать. Мысль о доме в голове Тома постоянно, там хозяйка ждет его, любит неустанно.
Судя по солнцу, час был ранний, не больше десяти утра. Хотелось есть. Последний раз хоббиты обедали вчера под одиноким камнем. Они дружно навалились на остатки Томовых припасов, благо он и еще принес. Еда была немудрящая (и по хоббитским понятиям, и по обстоятельствам), но, перекусив, они почувствовали себя куда лучше. Пока хоббиты усердно жевали, Том занялся сокровищами. Большинство он сложил на траве сверкающей кучей и просил полежать до времени. «Птицам, зверям ли пойдет, Эльфам или Людям. Лишь бы добрым рукам то добро досталось, тут и чарам бы конец, Нежити не стало б», – бормотал он. Из кучи Том выбрал большую брошь, усыпанную крупными голубыми камнями, и долго глядел на нее, точно вспоминая о чем-то и качая головой.
– Вот игрушка Бомбадилу, госпоже подарок, – молвил он. – В давний век эту брошь на плече носила та, что краше всех была, а теперь забыта. Златенике в ней ходить, брошь она полюбит, Тому любо посмотреть, да и память будет.
Хоббитам он подобрал каждому по клинку дивной, невиданной работы. Вынутые из ножен, они сияли на солнце, рассыпая вокруг блики. По лезвиям вились красные и золотые змейки. Металл был незнакомый, легкий и заточки необычной. Рукоятки украшали жарко горевшие каменья. Ножны ли так заботливо сохранили их, чары ли Упокоища, но время совершенно не коснулось древнего оружия.
– Будут вам вместо мечей, как раз по росту, – довольно проговорил Том. – С ними смело можете пускаться в любой путь, хоть на восток, хоть на юг, в любой мрак, на любую опасность.
Он погладил ножны и вдруг принялся рассказывать о Людях с Далекого Запада, непримиримых врагах Темного Владыки, выковавших эти клинки давным-давно. Чародей из Ангмара, Король Карн Дума победил их в ночном бою.