— Все оставил? — переспросил Гэндальф. — И кольцо? Ты ведь, помнится, так собирался.
— Я… Да… что ж… как собирался… — пробормотал Бильбо.
— Где оно?
— В конверте, если тебе и это надо знать, — нетерпеливо сказал Бильбо. — Там, на камине… Нет, не там! У меня в кармане! — Он колебался. — Не все ли равно теперь? — тихо сказал он себе. — Да, в конце концов, почему нет? Почему бы ему там не остаться?
Гэндальф еще раз сурово взглянул на Бильбо, и глаза его сверкнули.
— По-моему, Бильбо, — спокойно проговорил он, — надо его оставить. А ты что — не хочешь?
— Сам не знаю… Как дошло до этого — так и расхотелось с ним расставаться. Да и не пойму я — зачем? Для чего это тебе надо? — резко спросил он, и голос его странно изменился: подозрительность и раздражение звучали в нем. — Ты мне никогда покоя не давал — все допытывался о кольце; а больше тебя ничего, что я в походе добыл, не интересовало.
— Приходилось допытываться, — сказал Гэндальф. — Я хотел знать правду. Мне это было важно. Магические кольца — они, знаешь ли, магические; необыкновенные, а порой и опасные. Твое кольцо очень меня заинтересовало, и до сих пор интересует. Я хотел бы знать, где оно, если уж ты снова собрался странствовать. Да и к тому же ты владел им достаточно долго. Оно тебе больше не понадобится, Бильбо, если только я не обманулся.
Бильбо вспыхнул, глаза загорелись злым огнем. Добродушное лицо ожесточилось.
— Почему это?! — воскликнул он. — И что тебе за дело до моих вещей? Оно мое. Я нашел его. Оно пришло ко мне.
— Конечно, конечно, — сказал Гэндальф. — Только зачем волноваться?
— Разволнуешься с тобой, — проворчал Бильбо. — Оно мое, говорю тебе. Мое собственное. Моя… моя прелесть! Да, вот именно — моя прелесть!
Лицо мага осталось внимательным и печальным, и лишь блеск глубоких глаз выдавал его удивление — почти тревогу.
— Было уже, — заметил он. — Называли его так. Не ты, правда.
— Ну и что? Тогда не я — а теперь я. Голлум называл… подумаешь! Было оно его, а теперь мое. Моим и останется.
Гэндальф поднялся.
— Не будь глупцом, Бильбо! Оно и так слишком долго владело тобой. Оставь его! А потом иди — и освободишься.
— Я сделаю, как хочу, и пойду, как пожелаю, — непримиримо сказал Бильбо.
— Тише, тише, любезнейший хоббит! Всю твою долгую жизнь мы были друзьями, и ты мне кое-чем обязан. Ну же! Делай, как обещал: выкладывай кольцо!
— Так ты, значит, сам его захотел?! — выкрикнул Бильбо. — Так сразу бы и сказал!.. Я тебе мою прелесть не отдам, понял?! Рука его потянулась к эфесу маленького меча.
Глаза Гэндальфа сверкнули.
— Еще немного — и я рассержусь, — предупредил он. — Поостерегись — не то увидишь Гэндальфа Серого в гневе! — Он шагнул к хоббиту, вырос, и тень его заполнила комнату.
Бильбо отшатнулся к стене; он тяжело дышал, рука вцепилась в карман. Так они и стояли друг против друга, и воздух слабо звенел. Глаза Гэндальфа были прикованы к хоббиту. Руки того разжались, он задрожал.
— Что это на тебя нашло, Гэндальф? — сказал он. — Будто это и не ты вовсе… О чем тут спорить? Оно же ведь мое? Я его нашел, и Голлум убил бы меня, если б не оно. Я не вор, что бы он ни кричал мне вслед.
— Я тебя вором и не называл, — отозвался Гэндальф. — Да и я не грабитель. Не отнимаю у тебя «твою прелесть», а помогаю тебе. Хотелось бы, чтобы ты доверял мне, как прежде… — Он отвернулся, тень съежилась, и Гэндальф снова стал старым и усталым, сутулым и озабоченным. Бильбо провел рукой по глазам.
— Прости, — сказал он. — Мне что-то не по себе. А хорошо все-таки, что в пути мне не надо будет о нем волноваться! Очень оно меня беспокоило последнее время.
И все-то мне хотелось надеть его и исчезнуть, все-то я его трогал да вытаскивал… Даже запирать пробовал — но не было мне покоя, пока кольцо не при мне. И знаешь, — Бильбо понизил голос и огляделся. — Может, мне кажется… вроде взгляд меня чей-то ищет…
— Совсем скверно… — нахмурился Гэндальф. — Доверься мне. Уходи. А его оставь. Передай его Фродо — а я уж за ним присмотрю.
Какой-то миг Бильбо был в нерешительности. Вдруг он вздохнул.
— Ладно, — сказал он. — Оставлю. — Он пожал плечами и слабо улыбнулся. — Правду сказать, для чего и Угощение было затеяно: чтобы раздать побольше подарков, а заодно уж… Думал, легче будет. Легче, правда, не стало, но жаль, если все приготовления пойдут прахом. Да и шутил же я не зря?!
— Как бы не оказалось, что зря. Все дело может потерять смысл.