Потом вдруг его визиты прекратились. Около девяти лет Фродо ничего о нем не слышал, и совсем уж было решил, что маг потерял к хоббитам всякий интерес и никогда не вернется. Но в тот вечер, когда Сэм шел домой и сумерки медленно таяли над Кручей, в окошко кабинета очень знакомо постучали.
Фродо встретил старого друга с удивлением и восторгом. Они долго и пристально разглядывали друг друга.
— А ты молодец, Фродо, — сказал Гэндальф. — Совсем не изменился!
— Да и ты, — отозвался Фродо; но втайне подумал, что Гэндальф выглядит более старым и озабоченным, чем прежде. Он пристал к магу с расспросами, и они засиделись далеко за полночь.
Следующим утром, после позднего завтрака, маг сидел с Фродо у настежь распахнутого окна кабинета. В камине пылал огонь, но солнце было теплым и ветер дул с юга. Свежая весенняя зелень мерцала в полях и на концах веток.
Гэндальф думал о давней весне почти восемьдесят лет назад, когда Бильбо выбежал из Торбы, позабыв носовой платок. Волосы мага стали, быть может, белее, чем были тогда, а борода и брови — длиннее; но глаза его были, как всегда, ясны и зорки, и искусство пускать цветные кольца из трубки не покинуло его.
Сейчас он курил молча, ибо Фродо сидел неподвижно, погрузившись в раздумья. Даже ясный свет утра не рассеял черной тени вестей, что принес Гэндальф. Но наконец он заговорил.
— Ночью ты начал говорить мне что-то непонятное о кольце, Гэндальф, — сказал он. — А потом остановился и сказал, что лучше отложить это до утра. Не кончишь ли сейчас? Ты сказал — кольцо опасно, куда опасней, чем я думаю. В чем опасность?
— Во многом, — отвечал маг. — В нем заключена сила большая, чем я отваживался думать. Такая сила, что сломит любого смертного — сломит и овладеет им.
Во дни Предначальной Эпохи эльфы отковали множество магических колец; некоторые из них были более могущественными, некоторые — менее. Эти кольца были лишь помощниками кузнецам-эльфам, не более чем игрушками для них — и все же, на мой взгляд, опасными для смертных. Но Великие Кольца, Кольца Власти — они смертельно опасны.
Смертный, Фродо, владеющий одним из Колец Власти, не умирает, но и не живет по-настоящему; он просто существует. А если он часто надевает Кольцо, чтобы стать невидимым, то истаивает, исчезает навечно, уходит под Завесу Тьмы, видимый лишь взгляду Властелина Колец. Да, раньше или позже — позже, если он сильный и добрый — темные силы одолевают его.
— Ужас какой!.. — прошептал Фродо. Повисло молчание. Где-то в саду щелкали ножницы Сэма Гискри.
— И давно ты это знаешь? — спросил, наконец, Фродо. — А что знал Бильбо?
— Бильбо знал ровно столько, сколько тебе сказал, — ответил Гэндальф. — Он никогда бы не оставил тебе такого опасного наследства, хоть я обещал приглядеть за тобой. Кольцо очень красивое, думал он, а иногда — и полезное; а если что-то не так — он сам в этом виноват. Он говорил, что оно «вечно у него на уме», что он все время о нем волнуется; но дело-то не в Кольце, считал он. Хоть и понял, что за ним надо следить: оно может быть то тяжелее, то легче, то больше, то меньше; а то вдруг соскользнет с пальца и исчезнет.
— Да, он предупредил меня в письме, — вставил Фродо. — И оно у меня все время на цепочке.
— Очень мудро, — одобрил Гэндальф. — Ну, а свою долгую жизнь Бильбо с Кольцом не связывал. Он считал, что такая уж у него судьба — и очень этим гордился. Хоть и было ему беспокойно. «Я стал весь тонкий и какой-то прозрачный», — сказал он. Еще немного — и Кольцо взяло бы свое.
— Давно ты это знаешь? — повторил Фродо.
— Что? — отозвался Гэндальф. — Я, Фродо, знаю много такого, о чем ты и не слыхивал. Но если ты об этом кольце — я и сейчас еще не знаю. Осталась последняя проверка. Но в догадках своих я больше не сомневаюсь.
Когда я стал догадываться? — пробормотал он, роясь в памяти. — Погоди-ка… Совет Светлых Сил выбил Врага из Лихолесья перед Битвой Пяти Воинств — и как раз тогда Бильбо нашел Кольцо. На душе у меня было тяжело, хоть я и не знал еще, чего страшусь. Я часто удивлялся, как попало к Голлуму Великое Кольцо — а что оно Великое, было ясно сразу. Потом я услыхал от Бильбо историю, как он его «выиграл» — и не поверил. Я стал добиваться правды, а когда наконец добился — понял, что он старается сделать свое право на Кольцо неоспоримым. Точь-в-точь как Голлум, со своим «подарочком на день рожденья». Ложь ко лжи, да какая похожая! И я понял: Кольцо заставляет врать и подсказывает вранье. Это было мне первым серьезным предупреждением. Я часто говорил Бильбо, что такими кольцами лучше не пользоваться. Но он только обижался да сердился. Отнять у него Кольцо силой, не причинив ему зла, я не мог — да и не имел права. Мне оставалось лишь ждать и наблюдать. Быть может, мне надо было бы посоветоваться в Саруманом Белым, но что-то удерживало меня.