Нависла тишина. Гэндальф опять уселся в кресло и задумчиво попыхивал трубкой. Глаза его казались закрытыми, но из-под век он внимательно наблюдал за Фродо. Фродо не отрываясь глядел в камин, на огненные сполохи, пока они не заслонили всего — и казалось ему, что он заглянул в глубокие колодцы огня. Он думал о легендарной Пасти Рока и ужасах Огненной Горы.
— О чем ты думаешь? — спросил наконец Гэндальф. — Решил что-нибудь?
— Нет! — Отозвался Фродо, приходя в себя и с удивлением обнаружив, что тьмы вокруг нет, а через открытое окно виден залитый солнцем сад. — Или, быть может, да. Насколько я тебя понял, не знаю, но придется мне, видно, взять Кольцо и сохранить его, чем бы это мне ни грозило.
— Грозить тебе может многое — и чем дальше, тем больше, — сказал Гэндальф.
— Надеюсь, ты скоро найдешь хранителя получше. Но пока, кажется, я опасен — опасен для всего, что рядом со мной. Нельзя мне хранить Кольцо и оставаться здесь. Придется мне, значит, бросить Торбу, бросить Край, бросить всё — и уйти. — Он вздохнул. — Я очень хочу спасти Край, если смогу — хоть порой и ругал соседей за тупость и нелюбопытство, призывая на их головы землетрясение и драконов. Но нет уж, лучше не надо. Пока будет позади Край, мирный и уютный, мне будет спокойней скитаться: буду знать, что где-то есть опора, хоть я и не могу на нее опереться.
Я, конечно, подумывал иногда об уходе, но представлял себе это иначе: вроде праздника, и приключения, как у Бильбо, а может, и получше — и все хорошо кончается. А тут — из страха в страх, и смерть по пятам. И идти я должен один, если уж хочу спасти Край. Но я ведь маленький, никому там не нужный, и… как бы это сказать? — не из них. А Враг такой сильный и страшный.
Он не сказал Гэндальфу, но, когда он говорил, огромное желание последовать за Бильбо вспыхнуло в нем — он, пожалуй, так бы и бросился бежать — без шапки и наобум.
— Милый мой Фродо! — Воскликнул Гэндальф. — Верно сказал я когда-то: изумительные существа хоббиты. Кажется, хватит и месяца, чтобы их изучить, а они и через сто лет тебя несказанно удивят. Не ожидал я услышать такой ответ — даже от тебя не ожидал. А Бильбо-то не ошибся с наследником, хоть и не знал тогда, как это важно. Боюсь, ты прав. Кольцу больше нельзя оставаться в Крае. Ты должен уйти — и ради себя самого, и ради других. Уйти и сменить имя: быть в наше время Торбинсом — дело опасное. Сейчас я что-нибудь придумаю… Назовись-ка ты, пожалуй, Подгорниксом.
Но ты не должен идти один. Возьми с собой того, кому доверяешь и кто по доброй воле пожелает идти с тобой — того, с кем не побоишься выйти навстречу неведомым опасностям. Да будь осторожен, выбирая товарища! И думай, что говоришь — даже ближайшим друзьям! У Врага всюду шпионы и всюду уши.
Внезапно он остановился и прислушался. Фродо понял, что стало очень тихо — и внутри, и снаружи. Гэндальф подкрался к подоконнику, быстро прыгнул вперед, протянул длинную руку наружу и вниз… и в окне показалась кудрявая голова Сэма Гискри, вытянутая за ухо.
— Так, так, клянусь бородой! — сказал Гэндальф. — Сэм Гискри, собственной персоной. И что ж ты здесь делал?
— Ничего, господин Гэндальф, сударь! — пролепетал Сэм. — Право слово, ничего! Газон вот подстригал под окнами, с вашего позволения, сударь… — в доказательство он поднял ножницы и пощелкал ими в воздухе.
— Что-то я давно не слышу твоих ножниц, — мрачно сказал Гэндальф. — Шпионил?
— Пионы, сударь? Да что вы, у нас их отродясь не водилось…
— Не валяй дурака! Что ты слышал и почему слушал? — глаза Гэндальфа сверкнули, а брови грозно сдвинулись.
— Господин Фродо, сударь! — завопил Сэм. — Скажите ему хоть вы-то! Не давайте ему меня превращать!.. Меня ж мой старик тогда на порог не пустит! У меня ведь на уме ничего плохого, чем хотите клянусь, сударь!..
— Не станет он тебя превращать, — Фродо едва удерживался от смеха, хоть и был встревожен и озадачен. — Он, как и я, знает, что ничего лиходейского ты не замышлял. Ты бояться не бойся, а спрошено — отвечай!
— Да чего уж там, сударь, — Сэм чуть ободрился. — Я много чего слышал, хоть и мало понял: про врага, и кольца, и господина Бильбо, и про драконов, и про огненную гору, ну и про эльфов, конечно, сударь. Слушал я, потому что ничего поделать с собой не мог — очень я такие истории люблю, простите уж вы меня. И я знаю, в них всё правда, что бы там Тод ни говорил. Эльфы, сударь! Мне б на них хоть одним глазком взглянуть! Вы вот идете — ну и показали бы мне эльфов, а?..