Их тюфяки были мягкими, как пух, а одеяла — белыми, как снег. Они едва успели лечь и укрыться — и тут же уснули.
Сначала Фродо спал без сновидений. Потом увидел нарождающуюся Луну и в ее слабом свете — черную скальную стену, прорезанную, как воротами, высокой темной аркой. Фродо показалось, что он поднимается; теперь он увидел, что скальная стена — это кольцо гор вокруг равнины, а в центре равнины стоит каменный столб, огромная нерукотворная башня. На вершине ее стоял человек. Луна, поднимаясь, на миг повисла над ним, заблестев в седых волосах. У подножия башни выли волки и ярились лютые голоса. Плеснули огромные крылья, тень их закрыла луну. Человек поднял руки — и светом ударило от его жезла. Могучий орел спустился к нему, подхватил и унес прочь. Внизу завыли, залаяли волки. Ветер принес стук копыт — с востока, с востока. «Черные Всадники!» — Фродо проснулся, стук копыт все еще звенел в ушах. Интересно, подумалось ему, отважусь ли я когда-нибудь покинуть эти стены? Он лежал не двигаясь и вслушивался; но все было тихо — он повернулся и снова уснул, но сон этот ему уже не запомнился.
Рядом с ним спокойно спал Пин; но сон его изменился, он заворочался и застонал — и вдруг проснулся. Так ему, во всяком случае, казалось, хотя он все еще слышал звуки, растревожившие его сон: тип-тап, скви-ик: вроде как сучья-пальцы скребли стену и окно: кри-и-ик, кри-и-ик, кри-и-ик. Неужто ивы подобрались к дому вплотную, подумал он; и внезапно с ужасом почувствовал, что он вовсе не в доме, а в иве — и жуткий сухой скрипучий голос снова смеется над ним. Он сел, ощутил в руках мягкую подушку и, успокоенный, улегся опять. Ушей его коснулось эхо слов: «Спи спокойно! Не бойся шорохов!» И он заснул.
Засыпая, Мерри слышал журчание: вода струилась тихо — и вдруг разлилась, разлилась неостановимо вокруг дома, стала темным безбрежным прудом. Она плескалась за стенами и поднималась — медленно, но верно. «Я утону!» — подумал он. — «Она пройдет внутрь, я утону!» Ему почудилось, что он лежит в илистом омуте, он подскочил и коснулся ногой края твердой холодной плиты. Тогда он вспомнил, где находится, и снова лег. И услышал — или вспомнил услышанное: «Сквозь наши окна пробивается лишь звездный да лунный свет, а в дверь стучит только ветер с холмов». Легкий ветерок шевельнул занавеску. Мерри глубоко вздохнул и уснул.
Сэм, насколько он мог потом вспомнить, проспал эту ночь спокойно — если бревна спокойны.
Они проснулись разом, все четверо. Было светло. Том ходил по комнате и посвистывал скворцом. Увидев, что они шевелятся, он хлопнул в ладоши и крикнул:
— Эй! Веселые друзья! Подниматься надо!.. — и отдернул желтые занавески — и хоббиты увидели, что за ними скрывались окна: одно смотрело на восток, другое — на запад.
Они вскочили, освеженные. Фродо подбежал к восточному окну и увидел серый от росы огород. Он почти ожидал увидеть доходящий до самых стен дерн — дерн, испещренный следами копыт. На самом же деле перед его глазами поднимались высокие столбы, обвитые стеблями бобов, а высоко и вдали смутно виднелась вершина холма. Утро было бледным; на востоке, за длинными тучами, будто свалянными из шерсти, чуть мерцало золото. Небо говорило о близком дожде; но света становилось все больше, и среди зеленой мокрой листвы раскрывались красные бобовые цветы.
Пин из западного окна глядел в озеро мглы. Лес скрывал туман. Это было — точно смотреть на покатую облачную крышу. В одном месте туман перился и дробился — долина Ветлянки. Ручей бежал с холма и исчезал в молочных тенях. Рядом был сад, и подстриженная живая изгородь, и за ними — луговая трава в каплях росы. Ни одной ветлы видно не было.
— С добрым утром, малыши! — воскликнул Том, широко распахивая восточное окно. Ворвался прохладный воздух, пахнуло дождем. — Солнца нынче не видать: тучами закрыто; ветер на лесных холмах рвет туман сердито. Сверху сеет мелкий дождь, под ногами плесень… Золотинку разбудил я под окошком песней. Ну а вас будить не стал — слишком было рано. Сон со светом к вам пришел, тьма вам спать мешала. Но и вам вставать пора! Просыпайтесь же, друзья. Звон, звени веселей! Уж еда на столе! Если вы придете быстро — завтрак вас дождется; ну а нет — на столе травка да водица!
Нечего и говорить — хоть и не очень они поверили Тому насчет «травки да водицы» — хоббиты пришли быстро, и завтракали, пока на столе хоть что-то оставалось. Ни Тома, ни Золотинки видно не было. Тома зато было слышно — что-то гремело в кухне, с лестниц доносился быстрый дробот его башмаков, отовсюду слышалась песня. Комната смотрела на запад, через окутанную мглой долину, и окно было открыто. С нависающих карнизов капала вода. Не успели они кончить завтрак, как тучи сошлись в непробиваемую крышу и пошел прямой упорный дождь. Лес скрылся за его плотной серой завесой.