Так он пел, подкидывая и ловя шляпу, пока не скрылся из виду; но его «Эй, там! Где вы там?» слышалось еще долго — их доносил южный ветер, что кружил над холмом.
Воздух опять стал очень теплым. Они побегали по траве, как велел Том, а потом разлеглись на солнце, будто попали в лето из суровой зимы, или будто долго болели — и однажды очнулись и поняли, что здоровы и день снова полон надежд.
К возвращению Тома они чувствовали себя сильными — и голодными. Он появился — сначала шляпа — на краю кургана, а за ним покорно трусили шесть лошадок: пятеро — их, и еще одна. Последний, ясное дело, был Дружок — крупней, толще и сильней других. Кстати сказать, Мерри, которому принадлежали остальные пони, никогда не звал их так, но они откликались на новые клички, которыми их одарил Том, до конца своих дней. Том подзывал одного за другим, и пони поднимались на холм и выстраивались по краю в ряд. Потом Том поклонился хоббитам.
— Ну, лошадки нашлись! — сказал он. — Умницы — лошадки. Как почуяли курган — прочь во все лопатки! Хоббитам у них ума надобно занять! Влезли прямо к мертвецам — как не убежать! Убежали — молодцы, поступили верно. Их надежные сердца не выносят скверны. Вы простите их, друзья: ведь они вернулись; и поклажа цела, и далеко ужас.
Мерри, Сэм и Пин оделись, и вскоре им стало жарко — потому что пришлось надеть то, что они приготовили себе на зиму.
— А откуда шестой пони? — спросил Фродо. — Он для кого?
— Для меня, — ответил Том, — он мой дружок; видимся мы редко: я хожу все пешком, он все бродит где-то. Ваши пони моего, видимо, узнали; поспешили к нему в страхе и печали. Он развеял их страх ночью мудрым словом. Но теперь нам пора: Том поедет тоже. До дороги доведем мы вас засветло с Дружком.
Хоббиты пришли в восторг и стали благодарить Тома; но тот засмеялся и сказал, что они слишком легко теряются, и он будет спокоен, пока они не выедут за пределы его земель целыми и невредимыми.
— Много дел у меня, — сказал он. — Песни и беседы, тропы и лесная жизнь. Надо всех проведать. Я уйду далеко — где меня найдете, чтобы вас вынимать из могил и ветел? Лучше мне вас проводить, чтоб потом спокойным быть.
Было еще рано, где-то между девятью и десятью часами, и хоббиты занялись завтраком. Последний раз они ели вчера днем у камня. Теперь они завтракали все, что оставляли на ужин и все, что привез с собой Том — не переели (учитывая, что они были хоббитами и прочие обстоятельства), но все же почувствовали себя много лучше. Пока они подкреплялись, Том поднялся на могильник и переворошил сокровища. Большую их часть он сложил грудой, что взблескивала и искрилась на солнце. «Пусть найдет, кто найдет, и спокойно владеет — будь то человек или эльф, зверь или птица», — велел он; так было снято древнее заклятие, чтобы сюда не вернулось Умертвие. Себе он взял сапфирную брошь, похожую на цветы льна или на крылья синих бабочек. Он долго глядел на нее, качая головой, словно вспоминая о чем-то, и наконец сказал:
— Вот чудесная игрушка для моей подруги! Брошка девы, что была краше всех в округе. Что ж, пусть голубую каплю носит мой ручей в память о прекрасной деве стародавних дней.
Для хоббитов он выискал кинжалы — длинные и острые, дивной работы, с красно-золотым змеистым узором по клинку. Они ярко взблеснули, когда Том вытащил их из ножен — легких и прочных, из неведомого черного металла, изукрашенных рубинами. Были ли в этих ножнах какие-то чары, была ли то сила лежавшего на Могильнике заклятья — а только клинков, казалось, не тронуло время: они ничуть не заржавели — и остро сияли на солнце.
— Крошкам-хоббитам кинжалы пригодятся как мечи, — сказал Том. — Не мешает вам, пожалуй, иметь острые клинки. Путь вас ждет восточный — ясно, без оружия опасно. — И он поведал им, что эти клинки были откованы много веков назад Западными Рыцарями — они были врагами Черного Властелина; силой бы их не победить — да одолело злое чародейство, ибо король-колдун правил тогда северным Ангмарским краем.
— Помнят о них сегодня немногие, — пробормотал Том. — Лишь одинокие странники в мире, потомки древних властителей, охраняют покой беспечных народов…
Хоббиты не поняли его слов, но, когда он говорил, им представилась долгая череда лет, как широкая туманная равнина — и по ней брели тени людей, высоких и суровых, со сверкающими мечами, а последний — со звездой во лбу. Потом видение растаяло, и они снова оказались в залитом солнцем мире. Время было отправляться в путь. Хоббиты приготовились, упаковали мешки и нагрузили пони. Новое оружие повесили на пояса под куртками — и чувствовали себя с ним очень неловко. Вот уж ни к чему бы, думали они. Мысль, что в их приключениях им придется драться, как-то не приходила им раньше в голову.