— Итак! — через мгновенье воскликнул он, проведя по лбу рукой. — Я, быть может, знаю о ваших преследователях больше, чем вы. Вы боитесь их — и все же недостаточно боитесь. Завтра вам надо попробовать ускользнуть — Бродник проведет вас нехожеными тропами… Так как — годится он вам в проводники?
Повисло тяжелое молчание. Фродо не отвечал, охваченный сомнениями и страхом. Сэм хмуро смотрел на хозяина и наконец не утерпел:
— С вашего позволения, господин Фродо, я скажу: нет, не годится! Бродник, он ведь на что упирает: бойтесь, мол, каждой тени; и тут он очень даже прав — только давайте уж начнем с него. Явился он из Глухоманья, а я никогда ничего хорошего о тамошнем народе не слышал. И знает он много — даже слишком много, скажу я; но поэтому-то мы и не должны с ним идти — заведет еще в какую глушь, а там помощи не жди, сам говорил.
Пин ерзал и чувствовал себя не в своей тарелке. Бродник, не отвечая Сэму, смотрел на Фродо.
— Нет, Сэм, ты, пожалуй, не прав… — медленно проговорил тот. — А ты… — он повернулся к Броднику. — Ты, по-моему, совсем не такой, каким хочешь казаться. Раньше говорил, как усадич — а теперь вот и голос другой. И все-таки в одном я с Сэмом согласен: почему ты предупреждаешь об опасности и ждешь, что мы поверим тебе на слово? К чему личина? Кто ты? И откуда ты о нас знаешь?
— Урок осторожности не прошел даром, — заметил Бродник с мрачной улыбкой. — Но осторожность — одно, а нерешительность — другое. Самим вам до Светлояра не дойти, и единственное, что вам остается — поверить мне. Думайте. Я отвечу на некоторые ваши вопросы, если это поможет вам — но почему вы должны верить моим словам, если до сих пор не поверили? Впрочем, все равно — слушайте…
И в это время в дверь постучали. Появился Хмель Пахтарь со свечами, а позади — Ноб с сосудами горячей воды. Бродник отступил в темный угол.
— Я пришел пожелать вам доброй ночи, — сказал трактирщик, ставя свечи на стол. — Ноб! Неси воду в спальни! — Он вошел и закрыл дверь.
— Вот какое дело… — поколебавшись, начал он. — Если от этого какая беда вышла, — мне очень жаль. Да только одно гонит прочь другое, а я человек занятой. Но на этой неделе много всякого случилось, вот я и вспомнил; надеюсь, не слишком позднее. Понимаете, мне ведено поджидать хоббитов из Края, и особенно — по имени Торбинс.
— И какое же это имеет ко мне отношение? — спросил Фродо.
— Вам лучше знать, — хитро подмигнул трактирщик. — Я вас не выдам; но мне было сказано, что приедет этот Торбинс под именем Подгорникса; у меня и описание его есть — и оно вам очень подходит, с позволения сказать…
— Вот как! Интересно послушать, — неблагоразумно прервал его Фродо.
— Крепкий и краснощекий малыш, — важно изрек Пахтарь. Пин ухмыльнулся; Сэм был в негодовании. — Это тебе, конечно, не приметы, Хмель; почти все хоббиты крепкие и краснощекие, — сказал он мне, — продолжал трактирщик. — но этот повыше других, с раздвоенным подбородком: бойкий паренек с ясными глазами. Прошу прощения, это он так сказал, не я.
— Он? Кто это — он? — спросил Фродо.
— Кто?.. Да приятель мой, Гэндальф, разве я не сказал? Но теперь-то я не знаю, что он скажет, когда мы опять увидимся; не удивлюсь, коли все пиво мне сквасит, или меня самого в чурбан превратит. Он ведь маг, и скор на расправу… Но что сделано — то сделано.
— Так что же вы сделали? — Фродо начинал терять терпение: клубок пахтаревых мыслей раскручивался слишком медленно.
— О чем бишь я? — трактирщик остановился и щелкнул пальцами А, ну да! Старина Гэндальф. Заходит он этак месяца три назад ко мне в комнату. Хмелик, — говорит, — Я ухожу, утром меня уже не будет. Можешь ты кое-что для меня сделать?» «Только скажи», — отвечаю. «Я спешу, — говорит он. — И времени у меня нет, но мне надо непременно отправить письмо в Край. Есть у тебя верный человек?» «Я его найду, — говорю. — Завтра или послезавтра». «Найди завтра», — сказал он и дал мне письмо.
Оно надписано совершенно ясно, — и Хмель Пахтарь, достав письмо из кармана, медленно и гордо (он очень ценил свою славу грамотного человека) прочитал:
«Край, Хоббитон, Торба-на-Круче, Фродо Торбинсу».
— Письмо — мне — от Гэндальфа! — вскричал Фродо.
— А! — сказал Эль Пахтарь. — Так вы, стало быть, все-таки Торбинс?
— Сами ведь знаете, — сказал Фродо. — Ну, давайте письмо, да объясните, почему вы его не отправили. Вы же об этом хотели мне сказать, хоть и шли к цели довольно долго.