— Но я, по счастью, настоящий Бродник, — сказал Следопыт, глядя на них сверху вниз, и лицо его смягчилось неожиданной улыбкой. — Я Арагорн, сын Арафорна; и за ваши жизни порукой моя жизнь или смерть.
Все долго молчали. Наконец Фродо заговорил.
— Я знал, что ты друг, еще до письма, — с запинкой сказал он, — во всяком случае, очень надеялся на это. Ты несколько раз пугал меня сегодня — но не так, как Вражьи прислужники. Не такой от них страх. Был бы ты из них — ты бы… ну… казался лучше, а был хуже, понимаешь?..
— Ну, а я наоборот, — засмеялся Бродник. — Кажусь плох, а на деле — хорош. Так?
Золота блеск — не золото суть.
— Так эти стихи о тебе? — спросил Фродо. — А я-то не мог понять, к чему они… Но откуда ты знаешь, про что пишет Гэндальф — ты ведь не читал письма?
— Я и не знаю, — ответил Следопыт. — Но я Арагорн, а значит и стихи обо мне. — Он вытащил меч, и хоббиты увидели, что его клинок сломан чуть ниже эфеса. — Немного от него пользы, правда, Сэм? — проговорил Бродник. — Но близко уже время, когда он будет откован вновь…
Сэм не ответил.
— Ну что ж, — сказал Бродник, — с дозволения Сэма, Бродник — ваш проводник.
Завтра нас ждет трудный путь. Даже если нас беспрепятственно выпустят из Усада — нам едва ли удастся уйти незаметно. Но я постараюсь потеряться как можно скорей. Я знаю две-три тайные тропки. Если сумеем отделаться от погони — пойдем к Заветри.
— Заветрь?.. — переспросил Сэм. — Это еще что?
— Гора к северу по Тракту, на полпути отсюда к Светлояру. С нее открывается вид на все окрестности; там мы сможем оглядеться. Да и Гэндальф, если захочет нагнать нас, придет туда. После Заветри поход наш станет труднее, и придется выбираться из многих опасностей.
— Когда ты в последний раз видел Гэндальфа? — поинтересовался Фродо. — Знаешь ты, где он и что делает?
Бродник помрачнел.
— Не знаю, — сказал он. — Весной я пришел с ним на запад. В последние годы я часто следил за границами вашего Края — пока он был занят где-то еще. Он редко оставлял Край без охраны. Последний раз мы встретились первого мая в низовьях Берендуина. Он сказал мне, что с тобой все в порядке и что ты пойдешь в Светлояр в последнюю неделю сентября. Я знал, что он с тобой — и отправился в поход по своим делам. И это обернулось бедой: ибо какие-то вести настигли его, а меня не было рядом, чтобы помочь. Мне очень тревожно — в первый раз с тех пор, как я знаю его. Мы должны были получить хотя бы весть — если сам он не смог прийти. Когда я вернулся — тому уже немало дней — то узнал много злого. Далеко разошелся слух, что Гэндальф пропал, а Конники появились. Это мне рассказали эльфы Гильдора; а потом они же оповестили меня, что ты покинул Торбу; но о твоем уходе из Забрендии я не знал и с беспокойством следил за Трактом.
— Ты думаешь, Черные Всадники… они как-то связаны с отсутствием Гэндальфа? — спросил Фродо.
— Никому больше не совладать с ним, кроме самого Врага, — проговорил Бродник. — Но не отчаивайся! Гэндальф куда более велик, чем думают в Крае — вы ведь знаете только лишь его игрушки да шутки. А наше дело — величайшая из его забот.
Пин зевнул.
— Простите, — вымолвил он, — но я смертельно устал. Если я сейчас же не пойду спать, то усну прямо в кресле, какая бы нам опасность не грозила. Куда подавался дурачина Мерри? Это было бы последней каплей — идти его искать…
В этот момент грохнула дверь; потом по коридору пробежали шаги — и в комнату ворвался Мерри, а следом за ним — Ноб. Мерри поспешно закрыл дверь и привалился к ней. Он тяжело дышал. Все в тревоге уставились на него.
— Я видел их, Фродо! — выдохнул он. — Видел! Черных Всадников!
— Черных Всадников? — ахнул Фродо. — Где?!
— Здесь. В селенье. Я сидел тут около часа. Вы не возвращались, и я решил пройтись. Потом вернулся и стоял под фонарем, глядя на звезды. Вдруг меня будто холодом обдало, я почуял: подбирается что-то жуткое — на той стороне была тьма, но в ней вроде шевельнулась другая тьма — еще чернее… Как раз на грани круга от фонаря. Оно бесшумно скользнула прочь. Лошади не было.
— Куда оно пошло? — внезапно и резко спросил Бродник? Мерри вздрогнул, только теперь заметив чужака.
— Говори! — сказал Фродо. — Это друг Гэндальфа. Я тебе потом объясню.
— Кажется, к востоку, — продолжал Мерри. — Ну а я — следом. Конечно, все тут же пропало; но я завернул за угол и дошел до последнего дома на Тракте.