Хоббиты не обращали внимания на любопытные лица, выглядывающие из окон и дверей или внезапно вырастающие над изгородями и плетнями. Но когда они подходили к воротам, Фродо заметил темный покосившийся дом за толстым забором — последний дом в селении. В одном из окон мелькнуло и тут же пропало желтое косоглазое лицо.
«Так вот он где прячется, тот южанин! — подумалось ему. — Он и на человека-то не похож: орк какой-то!»
Через забор нагло глядел другой человек. У него были тяжелые темные брови и мрачные подозрительные глаза; большой рот кривила ухмылка. Он курил короткую черную трубку. Когда путники подошли, он вынул трубку изо рта и сплюнул.
— Привет, Длинноногий! — сказал он. — С утра пораньше? Нашел себе дружков по сердцу, а?
Бродник кивнул, но не ответил.
— Привет, малышня! — обратился тот к хоббитам. — Вы хоть знаете, с кем связались? Это ж Бродник Оголтелый! У него еще и другие имена есть, да те похуже будут… Ночью поберегитесь! А ты, Сэмчик, гляди, не обижай моего дохлого пони! Тьфу! — он снова смачно сплюнул.
Сэм быстро повернулся.
— А ты бы, Осинник, — сказал он, — попридержал свой гнусный язык, а то знаешь ведь, как бывает… — Яблоко, пущенное его ловкой рукой, с размаху угодило Осиннику в нос. Бит скрылся, из-за забора донеслись проклятия.
— Вкусное было яблоко, — с сожалением вздохнул Сэм и зашагал дальше.
Наконец Усад остался позади. Дети и зеваки, что следовали за ними, устали и вернулись к Южным Воротам. Путники еще несколько миль шли по Тракту. Он уходил влево, огибая Гору с востока, а потом быстро сбегал к поросшей лесом равнине. Слева, на пологом юго-восточном склоне, виднелись дома и хоббичьи норы Ходтона; внизу из глубокой лощины севернее Тракта поднимались жгуты дыма — там лежало Заложье; Таборн скрывали деревья.
Когда дорога сошла с Усадной Горы, что бурой громадой вставала позади, путники подошли к узкому проселку — вёл он на север.
— Тут мы уйдём с открытого места, — сказал Бродник. — Пора спрятаться.
— Только не надо косить углы! — взмолился Пин. — В последний раз нас это чуть до беды не довело.
— Тогда с вами не было меня, — рассмеялся Бродник. — У меня все косые углы ведут напрямик куда надо. — Он оглядел Тракт. Никого не было видно, и следопыт быстро пошел вниз к лесистой долине. План его, как поняли хоббиты, был идти к Таборну, но оставить его на востоке и двигаться по пустошам напрямик к горе Заветрь. Так им удалось бы — ежели всё пойдет хорошо — скосить большую петлю Тракта, который сворачивал к югу, огибая Комариные Топи. Но, конечно, им придётся переходить эти самые топи, а рассказ Бродника о них звучал не очень-то вдохновляюще.
Тем не менее пока что дорога была приятной. Если бы не тревожные события минувшей ночи, хоббиты признали бы эту часть пути самой приятной из всех. Сияло солнце, ясное, но не слишком жаркое. Рощи в долине еще не расстались с осенней листвой и казались мирными и уютными. Бродник уверенно вёл спутников по паутине тропинок — одни хоббиты давно бы уже запутались в них. Следопыт часто поворачивал и возвращался назад, чтобы сбить со следа погоню.
— Бит Осинник, конечно, высмотрит, где мы сошли с Тракта, — сказал он, — хоть и вряд ли пойдёт за нами сам — просто подскажет, кому надо. Здешние леса он знает не хуже, чем я. Боюсь, те кому он подскажет, недалеко. Если они решат, что мы идём к Таборну — тем лучше.
То ли из-за искусности Бродника, то ли еще почему — но в тот день они никого не видели и не слышали: ни двуногих, кроме птиц, ни четвероногих, кроме одной лисы да нескольких белок. На другой день они двинулись прямо на восток; все было по-прежнему тихим и мирным. На третий день с ухода из Усада Мерный Лес кончился. Земля шла под уклон с того времени, как путники сошли с Тракта, и теперь широко расстилалась перед ними. Они миновали границы Усадного Края и были в глухом бездорожье, на краю Комариных Топей.
Под ногами хлюпало, порой становилось топко, то и дело попадались озерки, а широкие полосы тростника и рогоза полнились трелями маленьких птиц. Идти приходилось осторожно, чтобы не промочить ног и не сбиться с пути. Какое-то время им везло, но потом путь стал более опасным и трудным. Топи могли сбить с пути и завести в омут кого угодно; даже Следопыт не сразу отыскивал тропу. На них напали мухи, в воздухе висели тучи крохотных комаров — они набились в рукава и штанины, лезли в волосы и рот.