— Где это я, и который теперь час? — громко спросил он, обращаясь к потолку.
— В замке Эльронда, и теперь десять утра, — ответил донельзя знакомый голос. — И сегодня двадцать четвёртое октября, если тебе и это хочется знать.
— Гэндальф! — воскликнул Фродо, садясь. — Ты здесь!..
— Да, — отозвался тот. — Здесь. Но самое удивительное, что ты тоже здесь — после всех твоих нелепых глупостей в пути.
Фродо снова лёг. Ему было слишком уютно и покойно, чтобы спорить, да он и не был уверен, что сможет что-нибудь доказать. Он теперь проснулся полностью и вспомнил весь поход: гибельный «путь напрямик» через Предвечный Лес; «случайность» в «Гарцующем Пони»; своё безумие, когда он надел Кольцо в лощине у Заветри. Пока он раздумывал над всем этим и пытался — правда, напрасно — вспомнить, как попал в Светлояр, в комнате стояла глубокая тишина, только тихо попыхивала трубка Гэндальфа, когда маг выпускал в окно кольца белого дыма.
— Где Сэм? — наконец спросил Фродо. — И где все остальные?
— Остальные целы и невредимы, — ответил Гэндальф. — Сэм был тут, покуда я не прогнал его отдыхать — с полчаса назад.
— Что случилось у Переправы? — поинтересовался Фродо. — Мне тогда всё казалось каким-то туманным… да и сейчас еще кажется.
— Ничего удивительного. Ты уже начал развоплощаться. Рана почти доконала тебя. Ещё несколько часов — и никто не смог бы тебе помочь. Но ты оказался на диво силён, дорогой мой хоббит! Ты это доказал в Могильнике. Дело было опасное — быть может, самое опасное. Если б ты выстоял и у Заветри…
— Ты, кажется, уже многое знаешь, — заметил Фродо. — Я никому не рассказывал о Могильнике. Сперва страшно было вспоминать, а потом стало недосуг… Как ты об этом узнал?
— Ты много говорил во сне, Фродо, — ласково сказал Гэндальф. — Я без труда обследовал твою память. Не волнуйся! Хоть я и сказал «глупости» — не это имел я в виду. Ты держался молодцом — и все остальные тоже. Немалый подвиг — пробиться сюда сквозь все опасности и донести Кольцо.
— Нам бы никогда не сделать этого без Бродника, — проговорил Фродо. — Но нам был нужен ты. Без тебя я совсем не знал, что делать.
— Меня задержали, — сказал Гэндальф. — И это чуть не погубило всего. Однако я не уверен: быть может, так было и лучше.
— Ты мне расскажешь?..
— Всему свой черёд. Сегодня тебе нельзя ни говорить, ни волноваться — так наказал Эльронд.
— Но думать-то я ведь не перестану, а это гораздо утомительней… Лучше поговори со мной! Я столько всего вспомнил — объясни хоть что-нибудь… Почему ты задержался? Хоть это-то ты можешь мне сказать?
— Ты скоро узнаешь всё, что захочешь, — сказал Гэндальф. — Как только ты поправишься, соберётся Совет. Пока же могу только сказать, что меня заманили в ловушку.
— Тебя?! — поразился Фродо.
— Да, меня, Гэндальфа Серого, — сумрачно подтвердил маг. — В мире много сил, Фродо, добрых и злых. Кое-кто сильнее меня. С некоторыми я ещё не мерялся… Но мое время близко. Чёрные Всадники появились опять. Грядёт великая битва!
— Так ты, значит, знаешь, кто эти Всадники?
— Знаю, и когда-то говорил тебе о них; ибо Чёрные Всадники — это Призраки Кольца, Девять Прислужников Чёрного Властелина. Но я не знал, что они появились, не то сразу увёл бы тебя с собой. Я услышал о них только после того, как расстался с тобой в июне, но этот рассказ может подождать. Арагорн избавил всех нас от гибельных несчастий.
— Да, — кивнул Фродо. — Мы спаслись только благодаря Броднику. А я ведь его сначала побаивался. Сэм — так тот, думаю, никогда ему полностью не доверял, во всяком случае, до встречи с Глорфиндэлем.
Гэндальф улыбнулся.
— Слышал я о Сэме, — сказал он. — Теперь-то он ему верит.
— Ия рад этому, — отозвался Фродо. — Потому что мне Бродник очень полюбился. Нет, полюбился — это, пожалуй, не то слово… Ну, понимаешь, он стал мне дорог — хоть и бывает иногда таким чудным и мрачным!.. Если хочешь знать, он часто напоминал мне тебя. Я и не знал, что все Громадины таковы. Думал, они большие и глупые — добрые и глупые, как Пахтарь; или глупые и злые, как Бит Осинник. Но мы ведь у себя в Крае совсем не знаем Большого Народа, разве что усадичей…
— Вы и усадичей не знаете, если ты считаешь Хмеля глупым, — заметил Гэндальф. — Он достаточно мудр — на свой манер. Думает он медленнее и меньше, чем говорит; однако порой «видит сквозь стены», как говорят в Усаде. Но немного осталось в Средиземье подобных Арагорну, сыну Арафорна. Род Королей из Заморья почти иссяк. Может статься, эта Война станет их последним деянием.