— Если смогу, я обязательно к вам наведаюсь, — пообещал Фродо. — Представляю, как изумился бы Бильбо, если бы увидел, как изменилась Драконова Пустошь!
— Ты его очень любишь, не так ли? — заметил Глоин и, посмотрев на Фродо, лукаво улыбнулся.
— Ещё бы! — воскликнул хоббит. — Да за одну встречу с ним я отдал бы все красоты и башни на свете!
Между тем пир подошёл к концу. Элронд и Арвен, встав из-за стола, направились к выходу из Трапезного зала, а за ними чинно последовали гости. Двери распахнулись, они миновали широкий коридор, ещё одни двери и вступили в следующий зал. Столов здесь не было, зато в огромном камине с резными колоннами по бокам ярко пылал огонь.
Рядом с Фродо незаметно очутился Гэндальф и пояснил:
— Это Каминный зал. Сейчас ты услышишь множество песен и преданий — если не уснёшь, конечно. Здешняя обстановка хорошо убаюкивает. В камине всегда поддерживают огонь; другого освещения практически нет. Обычно тут всегда пусто и тихо, если не считать праздничные дни, поэтому сюда приходят те, кто хочет отдохнуть и поразмышлять.
Когда Элронд занял своё обычное место, эльфы-менестрели начали петь, мелодично аккомпанируя себе на лютнях. Зал постепенно наполнялся, и Фродо с удовольствием смотрел на множество прекрасных лиц, освещённых золотистыми отсветами пламени, и любовался мягким блеском волос. Неожиданно он заметил с другой стороны камина одинокую фигурку и сочувственно подумал, что видит больного: тот сидел, прислонившись к колонне и опустив, как в глубоком сне, голову на грудь; лицо закрывал край тёмного плаща; рядом, прямо на полу, стояла чашечка для воды и лежал ломтик хлеба. "Бедный, он не смог прийти на пир, — подумал Фродо. — Но разве здесь болеют?"
Элронд встал и приблизился к камину.
— Пробудись, мой маленький друг, — сказал он с улыбкой. Потом обернулся к Фродо и добавил: — Приготовься. Наступает миг, о котором ты мечтал, Фродо. Вот друг, которого тебе так не хватало.
Тот, кто сидел у камина, поднял голову и откинул плащ.
— Бильбо! — радостно вскричал Фродо, бросаясь к нему.
— Здравствуй, малыш, — отозвался Бильбо. — Вот, наконец-то, и ты. Я знал, что ты сможешь пробраться в Раздол. Чудно, чудно! Итак, сегодняшний пир посвящён тебе, как я слышал? Надеюсь, тебе было весело?
— Почему же тебя-то на нём не было? — воскликнул Фродо. — И почему я тебя до сих пор не видел?
— Потому что ты спал, — ответил Бильбо. — А я навещал тебя каждый день и сидел с Сэмом у твоей постели. Что же до пиров, то последнее время я редко принимаю в них участие. У меня есть много дел поважнее.
— А что ты делаешь?
— Ну как же: сижу и размышляю. Это чрезвычайно важное дело. И заниматься им, как правило, лучше всего здесь. Если только тебе не кричат "пробудись!", — добавил он, покосившись на Элронда, и глаза у него были вовсе не заспанные.—"Пробудись!" Я не спал, господин Элронд. Если желаете знать, вы все слишком рано закончили пир и помешали мне, а я как раз сочинял песню, но застрял на паре строк и размышлял над ними, только теперь уж, наверное, они так у меня и не сложатся. Здесь будет столько пения, что у меня все идеи из головы повылетят. Остаётся одна надежда — на помощь Дунадана. А кстати, где он?
— Его непременно отыщут, — рассмеявшись, пообещал хоббиту Элронд. — Вы уединитесь где-нибудь в уголке, и ты завершишь свою песню, а потом, под конец праздника, мы её послушаем и оценим.
За другом Бильбо тут же отправились, хотя никто не знал, где он и почему его не было на пиру.
Тем временем Фродо и Бильбо уселись рядом, а около них тут же пристроился Сэм. Хоббиты принялись оживлённо болтать в полголоса, не обращая внимания на праздничный гомон и удивительно мелодичные песни эльфов. У Бильбо было немного новостей. Он ушёл из Хоббитании куда глаза глядят, и оказалось, что глядят они в Раздол: ему хотелось жить среди эльфов.
— Я добрался сюда без всяких приключений, — рассказывал он, — немного отдохнул и отправился в Дол навестить моих друзей гномов. Это было моё последнее путешествие. Больше уж я никуда не пойду. Старины Балина там не оказалось. Потом я вернулся в Раздол, ну и обосновался здесь. Поделываю то да сё. Книгу свою помаленьку вот дописываю, ну и, конечно, изредка сочиняю песни. Эльфы их иногда поют — наверное, чтобы доставить мне удовольствие, потому что на самом деле для Раздола они не очень-то хороши. А ещё я слушаю и размышляю. Время здесь словно бы и не движется: оно просто есть, и всё. Поразительное место, что и говорить.