Если бы не "племянничек", усадьба досталась бы Отто. Он прочёл завещание, перечёл его — и фыркнул. Увы, всё в нем было ясно и правильно, и положенные семь свидетелей аккуратно расписались красными чернилами.
— Опять мы остались в дураках! — сказал Отто жене. — Шестьдесят лет прождали — и опять! Что он тебе, серебряные ложки преподнёс? Вздор!
Он щёлкнул пальцами под носом у Фродо и затопал прочь. Но избавиться так просто от Лобелии не удалось. Чуть погодя Фродо опасливо выглянул из кабинета — и увидел, что она тщательно обшаривает все уголки и выстукивает полы. Он твёрдой рукой выпроводил её, попутно избавив от небольших, но ценных приобретений, случайно завалившихся ей в зонтик. Она, видно, готовилась изречь на прощание что-то убийственное — и, обернувшись на крыльце, прошипела:
— Ты ещё об этом пожалеешь, молокосос! Ты-то чего остался? Тебе здесь не место: какой из тебя Торбинс? Ты… ты самый настоящий Брендизайк!
— Слыхал, Мерри? Вот как меня оскорбляют, — сказал Фродо, запирая за нею дверь.
— Ничего себе оскорбляют, — отозвался Мерри Брендизайк. — Тебе комплимент сделали, а ты говоришь — оскорбляют. Ну какой из тебя Брендизайк?
Они прошлись по дому и выгнали трех юнцов-хоббитов (двух Булкинсов и одного Боббера), которые выстукивали стены в одном из погребов. С резвым Санчо Шерстолапсом (внуком старого Одо Шерстолапса) у Фродо вышла настоящая потасовка: тот выстучал гулкое эхо под полом в большой кладовой и копал, не покладая рук. Россказни о сокровищах Бильбо будили алчное любопытство и праздные надежды: известно ведь, что тёмным, а то и злодейским путём добытое золото принадлежит любому хвату, лишь бы ему не помешали вовремя ухватить.
Одолев Санчо и выпихнув его за дверь, Фродо рухнул на стул в прихожей.
— Закрывай лавочку, Мерри, — сказал он. — Запри дверь и не пускай больше никого, пусть хоть с тараном придут.
Он уселся за поздний чай, и едва уселся, как в дверь тихо постучали.
"Опять Лобелия, — подумал он. — Придумала что-нибудь действительно гнусное и вернулась сообщить. Подождёт". Он прихлебнул из чашки, не обращая внимания на новый, куда более громкий стук. Вдруг в окне показалась голова мага.
— Если ты меня сейчас же не впустишь, Фродо, я тебе так в дверь стукну, что она всю твою нору насквозь пролетит и с обратной стороны Кручи выскочит! — крикнул он.
— Это ты, Гэндальф? Прости, пожалуйста! — спохватился Фродо, кидаясь к дверям. — Заходи, заходи! Я думал, что это Лобелия.
— Тогда ладно, прощаю. Не волнуйся, я видел, как она ехала в коляске к Приречью, такая кислая, что от её вида парное молоко свернуться может.
— А я уж и жаловаться не буду. Честно говоря, я чуть не надел кольцо Бильбо: так и хотелось исчезнуть.
— Не надел, и молодец! — сказал Гэндальф, усаживаясь. — Поосторожнее с кольцом, Фродо. В общем-то, из-за него я и вернулся: сказать кое-что напоследок.
— А в чём дело?
— Что ты про него знаешь?
— Только то, что Бильбо рассказывал, всю историю — как он его нашёл и как оно ему пригодилось, в его путешествии, то есть.
— И какую же историю он тебе рассказывал? — поинтересовался маг.
— Нет, не ту, которую гномам и которая записана в его книге, — ответил Фродо. — Он рассказал мне всё по правде — почти сразу, как я сюда переехал. Раз ты у него дознался, то чтоб и я знал. "Пусть у нас всё будет начистоту, Фродо, — сказал он. — Только ты уж помалкивай. Теперь оно всё равно моё".
— Ещё того интереснее, — заметил Гэндальф. — Ну, и как тебе это нравится?
— Ты насчёт выдумки про "подарочек"? Да, бестолковая и нелепая выдумка. А главное, очень уж непохоже на Бильбо: я, помню, здорово удивился.
— Я тоже. Но владельцы такого рода сокровищ рано или поздно становятся на себя непохожими… если пользуются ими. Вот и ты будь поосмотрительнее. Это кольцо не для того сделано, чтоб ты исчезал, когда тебе удобно, у него могут быть и другие свойства.
— Что-то непонятно, — сказал Фродо.
— Да и мне не совсем понятно, — признался маг. — Кольцо это заинтересовало меня по-настоящему только вчера вечером. Ты не волнуйся, я разберусь. И послушай моего совета, надевай его как можно реже, а лучше вообще не трогай. И главное, не давай никакого повода к толкам и пересудам. Повторяю тебе: береги его и не болтай о нём!
— Вот ещё загадки! А что в нём опасного?
— Я ещё не уверен и говорить не буду. Но когда я вернусь, наверное, кое-что услышишь. Пока прощай, я тотчас ухожу. — Он поднялся.
— Как тотчас? — вскрикнул Фродо. — А я-то думал, ты хоть неделю у нас поживёшь, я так надеялся на твою помощь…