С тех пор прошло много лет. Я заплатил за свой просчёт чёрными, трудными днями. Когда я понял, что мне позарез нужен Горлум — а это было после ухода Бильбо, — след его давно потерялся. И поиски мои были бы тщетны, но меня выручил друг по имени Арагорн, лучший следопыт и охотник нынешних времён. Вместе с ним мы прочесали всё Глухоманье без особой надежды и понапрасну. И когда, отчаявшись, я решил бросить поиски и занялся другим, Горлум вдруг нашёлся. Мой друг едва ли не чудом вернулся из смертельно опасного путешествия и приволок это жалкое создание с собой.
Чем Горлум занимался всё это время, так и осталось тайною. Он обливался слезами, называл нас скверными и жестокими, а в горле у него клокотало: "горрлум, горрлум". Даже под угрозой огня он только хныкал, ёжился, заламывал свои длинные руки и лизал пальцы, словно обожжённые, будто они напоминали ему о какой-то давней жестокой пытке. Но боюсь, что сомнений нет: он медленно, потихоньку, шаг за шагом, миля за милей прокрался на юг — и попал в Мордор.
Комнату затопила тяжёлая тишина, и Фродо услышал, как колотится его сердце. Снаружи всё тоже будто замерло — даже ножницы Сэма перестали щёлкать.
— Да, в Мордор, — повторил Гэндальф. — Оно и понятно, там приют всякой злобе и зависти: туда стягивает лиходеев Чёрный Властелин. А ведь Кольцо Врага исковеркало душу Горлума, и он внял неотступному зову. К тому же все шептались о том, что Мордор снова окутан мраком и что там клубится душная, беспощадная ненависть к Западу. Там, только там, были его настоящие друзья: они-то и помогут ему отомстить, думал Горлум.
Несчастный дурак! Да, он пробрался в Мордор и узнал много — чересчур даже много. Он долго бродил у границ этой страшной страны — тут и попался и был притянут к общеобязательному допросу чужаков. Скорее всего, дело было именно так. Арагорн изловил Горлума после того, как он пробыл там очень, очень долго и возвращался назад. То ли его послали, то ли он сам надумал какую-нибудь пакость. Впрочем, это неважно: главный вред от него уже позади.
Да, но вред невосполнимый! Ибо Враг выпытал у него, что Кольцо Всевластия нашлось. Он знает, где пал Исилдур, знает, где Горлуму досталось Кольцо. Знает, что это Великое Кольцо: оно дарует нескончаемую жизнь. Знает, что это не одно из Трёх эльфийских: эльфы их сохранили, и в них нет мерзости, они чисты. Знает, что это не одно из Семи гномьих или Девяти мертвецких: с ними всё ясно. Враг понял, что Кольцо — то самое. И вдобавок услышал про хоббитов и Шир.
Может статься, он сейчас его и отыскивает — если уже не нашёл. И знай, Фродо, что ваше родовое имя, долго пребывавшее в безвестности, тоже всплыло заодно с прочим.
— Но ведь это ужасно! — вскричал Фродо. — Ужасней ужасного! Даже твои жуткие намеки и неясные остережения так меня не пугали. Гэндальф, о Гэндальф. надёжный мой друг, что же мне делать? Теперь вот мне по-настоящему страшно. Скажи, Гэндальф, что мне делать? Какая всё-таки жалость, что Бильбо не заколол этого мерзавца, когда был такой удобный случай!
— Жалость, говоришь? Да ведь именно жалость удержала его руку. Жалость и милосердие: без крайней нужды убивать нельзя. И за это, друг мой Фродо, была ему немалая награда. Недаром он не стал приспешником зла, недаром спасся; а всё потому, что начал с жалости!
— Прости, не о том речь, — сказал Фродо. — Страх обуял меня, но Горлума всё равно жалеть глупо.
— Не видел ты его, — сказал Гэндальф.
— Не видел и не хочу, — отрезал Фродо. — А тебя просто не понимаю. Неужели же ты, эльфы и кто там ещё, — неужели вы пощадили Горлума после всех его чёрных дел? Да он хуже всякого орка и такой же враг. Он заслужил смерть.
— Заслужить-то заслужил, спору нет. И он, и многие другие, имя им — легион; а посчитай-ка таких, кому надо бы жить да жить, — но они мертвы. Их ты можешь воскресить — чтоб уж всем было по заслугам? А нет — так не торопись никого осуждать на смерть. Ибо даже мудрейшим не дано провидеть всё… Мало, очень мало надежды на исправление Горлума, но кто поручится, что её вовсе нет? Судьба его едина с судьбою Кольца, и чует моё сердце, что он ещё — к добру ли, к худу ли — зачем-то понадобится. В час развязки жалость Бильбо может оказаться залогом спасения многих — твоего, кстати, тоже. Да, мы его пощадили: он старый и жалкий — таких не казнят. Он остался в заточении у лесных эльфов — но они обходятся с ним со всем милосердием, которое могут найти в своих мудрых сердцах.
— Всё равно, — сказал Фродо, — пусть даже и не надо было убивать Горлума. Но зачем Бильбо оставил себе Кольцо? Лучше бы он вообще не находил его, и чтобы оно мне не досталось! Почему ты позволил мне оставить его у себя? Почему не заставил выкинуть или уничтожить?