Они ждали, сдерживая нетерпение.
— Да-а, — неторопливо и с удовольствием сказал Бирюк, — подъехал на вороном к воротам — не заперты были — и в двери суется. Чёрный, весь в чёрном, лица не видать, словно боится, что узнаю. Я думаю: "Ишь ты какой! Чего припёрся-то к нам в Хоббитанию?" Граница рядом, разные шастают; таких, правда, отродясь не видывал. Выхожу к нему, "ну, — говорю, — здрасьте, в чём дело? Это вы не туда заехали, давайте-ка обратно на дорогу".
Что-то он мне не понравился; тоже и Хват — выбежал, понюхал, хвост поджал и скулит. А тот, чёрный, сидит не шелохнется. "Я издалека, — говорит, глухо, будто без голоса, и кажет на запад, через мою, стало быть, землю. — Торбинс здесь?" А сам шипит, сопит и клонится на меня. Клонится, а лица-то из-под капюшона и не видно, меня аж дрожь пробрала. Ну, дрожь дрожью, а чего он прётся, куда не просят?
"Давай, давай отсюда! — говорю. — Какие тебе здесь Торбинсы? Не туда заехал! Торбинсы, они в Хоббитоне живут, заворачивай обратно, только не по моей земле, — говорю, — а дорогой".
"Торбинса там нет, — шепчет, а шёпот у него с присвистом. — Торбинс сюда поехал. Он здесь, близко. Он мне нужен. Скажешь, когда появится, — золота привезу".
"Вези, вези, — говорю, — только не мне. Убирайся-ка подобру-поздорову, а то через минуту собак спущу".
Он зашипел, вроде как в насмешку, и на меня конём. Я еле успел отскочить, кликнул собак — а он дал шпоры, выбрался на дорогу, и поминай как звали. Ну, как вам это нравится?
Фродо глядел в огонь и думал: как же теперь до парома-то?
— Не знаю, что вам и сказать, — пробормотал он наконец.
— Не знаешь — послушай, что тебе скажут, — посоветовал Бирюк. — Эх, мистер Фродо, мистер Фродо, и чего вас понесло в Хоббитон? Чудной там народ! (Сэм заёрзал и сурово поглядел на Бирюка.) Вот и всегда-то вы так — нет бы сначала рассудить да посоветоваться. Услышал я, помню, что вы отбились от прямой родни, от Брендизайков, и пристали к троюродному дяде — ну, говорю, добра не жди. Старый мистер Бильбо кашу заварил, а расхлёбывать вам. Он богатства-то, поди, не трудами праведными в дальних краях заработал. А теперь и нашлись такие тамошние, которым очень стало интересно: чьи это драгоценности зарыты у него в Хоббитоне?
Фродо смолчал: сварливый Бирюк попал в самую точку.
— Такт-то вот, мистер Фродо, — продолжал тот. — Хорошо хоть, у вас ума хватило вернуться в родные края. Послушайте-ка доброго совета: вернулись — и живите себе тихо-мирно, с чужаками не якшайтесь. У вас и здесь друзей хватит, верно говорю. А коли тот чёрный снова заявится, я уж с ним разберусь — хотите, скажу, что вы навсегда уехали из Шира, а то и вовсе померли. Да они и не за вами, небось, охотятся, а за мистером Бильбо — незачем вам было фамилию-то менять!
— Пожалуй, что и так, — согласился Фродо, не отрывая глаз от огня.
Бирюк задумчиво глянул на него.
— Вы, я вижу, своей головой жить хотите, — заметил он. — И то сказать: пора уж. Да и про этого чёрного вы, поди, больше моего знаете. Ясно, как день, что не случайно вы с ним прибыли в один вечер. Вряд ли я вас очень-то удивил. Про ваши секреты выспрашивать не стану, но на душе у вас, видать, неспокойно. Думаете, как бы по-тихому добраться до парома, так?
— Думаю, — признался Фродо. — Только думать тут нечего, надо идти, и будь что будет. Спасибо вам за доброту вашу! Я ведь вас и ваших собак, не поверите, тридцать лет побаивался. Сдуру, конечно: был бы у меня надёжный друг. Эх, жалко мне от вас уходить. Ну, может ещё наведаюсь, тогда и посидим.
— Милости просим, — сказал Бирюк. — А пока вот чего. Время к закату, нам пора ужинать, мы ведь ложимся и встаём вместе с солнцем. Может, поужинаете у нас?
— Большое спасибо, — отозвался Фродо. — Только боюсь, медлить нам нельзя. Уж и так еле-еле к ночи доберёмся до переправы.
— Та-та-та, ух, спешка, слова сказать не дадут. А я о чём: поужинаем, у меня есть крытая повозка, вот я вас и довезу. Оно и быстрее будет, и надёжнее, а то мало ли что.
Это меняло дело, и Фродо согласился — к великому облегчению своих спутников. Солнце почти скрылось за холмами, сумерки густели. Явились двое сыновей и три дочери Бирюка; громадный стол накрыли мгновенно, еды хватило бы на добрую дюжину гостей. Принесли свечи, разожгли камин; появилась ещё пара хоббитов, работавших на хуторе. Пива было сколько угодно; главное блюдо, тушёные грибы с ветчиной, подобрали дочиста. Собаки лежали у огня и обгладывали кости.
После ужина Бирюк и его сыновья ушли с фонарями готовить повозку. Когда гости вышли, на дворе было совсем темно. Они уложили мешки и пристроились сами. Бирюк хлопнул вожжами по бокам двух откормленных пони. Жена его стояла в освещённых дверях.