Хоббитам явственно припомнились Чёрные Всадники в плащах и сапогах. Если Всадники эту лощину разведали, то чем скорее Бродяжник отведёт их куда-нибудь ещё, тем лучше. Сэм, с тех пор как услышал, что враги на Тракте, всего в нескольких милях, оглядывал её с огромным недоверием.
— Давайте-ка отсюда удирать, господин Бродяжник, — просительно сказал он. — И час-то поздний, и вид у этой лощинки какой-то ненадёжный. Не по себе мне что-то.
— Да, решать нужно немедленно, — отозвался Бродяжник, подняв глаза к небу, чтобы прикинуть погоду и время. — Знаешь, Сэм, — сказал он наконец, — мне это место тоже не нравится; но до ночи мы ничего лучше не сыщем. По крайней мере, сейчас мы не на виду, а если двинемся, то скорее будем замечены. Всё, что мы могли бы сделать, так пойти обратно на север по этой стороне хребта, где нас ждёт примерно то же самое, что и здесь. С другой стороны хребта на многие мили тянется пустошь. Чтобы спрятаться в южных зарослях, нужно пересечь Тракт, а он под наблюдением.
— Разве Всадники — зрячие? — спросил Мерри. — Ведь обычно они искали нас не столько глазами, сколько носами: вынюхивали, короче, если это слово здесь подходит. Во всяком случае, при дневном свете. А ты нас и на вершине вмиг плашмя положил, и теперь говоришь "заметят, если двинемся", — непонятно как-то получается.
— На вершине я был очень неосторожен, — ответил Бродяжник. — Я слишком стремился найти весточку от Гэндальфа, однако подниматься туда втроём нам не следовало, да и так долго торчать там тоже. Ведь Всадники могут привлекать в качестве соглядатаев разных живых существ, не говоря уж о людях, как мы могли убедиться в Бри, да и кони их видят. Сами Всадники воспринимают мир иначе, чем мы: днём, если не считать полуденного солнца, им приметны наши тени, а в темноте они различают многое из того, что скрыто от нас, — тогда-то они особенно опасны. И тёплую кровь они чуют всё время, чуют с жадной и мстительной злобой. Есть ведь и иное чутьё, помимо обоняния и зрения. Мы же чуем по холодку в груди, заставляющем сжиматься сердце, что они здесь, а они нас — гораздо острее. И ещё — он понизил голос, — их притягивает Кольцо.
— Неужто же нет никакого спасения? — затравленно озираясь, воскликнул Фродо. — Тронешься с места — увидят и поймают! Останешься на месте — учуют и найдут!
— Не надо отчаиваться, — сказал Бродяжник, положив руку ему на плечо. — Ты не один. Для начала возьмём-ка тот хворост, специально оставленный для костра. Огонь послужит нам охраной и защитой. Саурон способен использовать огонь во зло, как и всё прочее в этом мире, но Всадники огня не любят и побаиваются тех, у кого он в руках. В этой глуши огонь — наш друг.
— Хорош друг, — пробурчал Сэм. — Вот разожжём сейчас костёр — и стало быть, мы здесь, только ещё покричать осталось, чтобы не пропустили.
Выискав на дне лощины самый укромный уголок, они развели костёр и наскоро приготовили еду. Вечерние тени сгустились; похолодало. Внезапно хоббиты поняли, что очень проголодались, потому что с завтрака во рту у них не было ни крошки. Но на ужин они решились сделать только жиденький суп. Впереди лежал необитаемый, если не считать птиц и зверей, край: край, оставленный всеми народами Средиземья. Иногда нагорьем проходили Следопыты; но их было мало и они здесь не задерживались. Других скитальцев практически не было, да и те преимущественно лиходеи. Время от времени с северных отрогов Мглистых гор забредали тролли. Путников можно было встретить только на Тракте, в основном гномов, которые спешили по своим делам и с посторонними не общались, а уж тем более не помогали им.
— Не хватит у нас припасов, — сказал Фродо. — Хоть и скудно мы ели последние дни, да и сегодняшний ужин — не пирушка, а всё-таки переели, тем более — две недели впереди, если не больше.
— Глушь прокормит, — обнадёжил его Бродяжник. — Ягоды, корешки, травы, а если понадобится, и поохотиться могу. Не зима, еда найдётся. Да только вот собирать да охотиться — занятие долгое и утомительное, а нам надо спешить. Так что затяните потуже пояса и надейтесь на будущие пиры в доме Элронда!
Тем временем совсем стемнело и стало очень холодно. Из своего уголка лощины они не видели ничего, кроме серой травы и камней, быстро теряющихся в тенях. Небо над головой опять прояснилось и медленно заполнялось мерцающими звёздами. Хоббиты жались к огню, закутавшись во все одёжки и одеяла, какие только были. Бродяжник обошёлся одним плащом и сидел чуть поотдаль, задумчиво потягивая трубку.