Тут же чёрные фигуры стали ужасающе чёткими, хотя всё остальное по-прежнему расплывалось в тусклой мгле. Он смог увидеть то, что скрывалось под их покровами. Перед Фродо возникли пятеро: двое стоят на краю лощины, трое приближаются. Белые лица, глубоко запавшие глазницы светятся острыми, беспощадными взглядами, под чёрными плащами — серые мантии, на сединах — серебряные шлемы, в костлявых руках — стальные мечи. Они впились в него ледяными глазами и рванулись вперёд. Фродо в отчаянии обнажил свой кинжал — и кинжал зарделся, словно раскалённая головня. Двое замерли. Третий, с длинными блестящими волосами, был выше всех, шлем его венчала корона. В одной руке он держал длинный меч, в другой — кинжал; кинжал и рука, держащая его, тлели бледным, мёртвенным светом. Он ринулся к Фродо.
В тот же миг Фродо бросился наземь и, сам не зная почему, громко воскликнув "О Элберет! Гилтониэль!", ударил кинжалом в ногу подступившего врага. Душераздирающий вопль всколыхнул темноту, и ледяное смертоносное жало вонзилось в плечо Фродо. Теряя сознание, он увидел, как через кружащийся туман, Бродяжника, который вырвался из мглы с двумя факелами в руках. Фродо уронил меч, последним усилием воли сорвал кольцо с пальца и намертво зажал его правой рукой.
Глава XII
Переправа
Когда Фродо пришёл в себя, он всё ещё отчаянно сжимал Кольцо. Он лежал у костра, яркого и высокого, а над ним склонились Сэм, Пин и Мерри.
— Что случилось? Где тот бледный король? — выговорил он, едва очнувшись.
Ему не ответили: у всех троих от радости перехватило дыхание, да и вопроса его они не поняли. Потом Сэм рассказал, что видел только, как подступили смутные тени. Внезапно, к его ужасу, Фродо исчез, и в тот же миг мимо него, Сэма, мелькнула чёрная тень, и его сбило с ног. Он слышал голос хозяина, доносившийся словно из дальней-предальней дали или из под земли, и его странные слова. И больше они ничего не видели, пока не наткнулись на Фродо: он замертво лежал ничком на траве, меч под ним. Бродяжник велел им уложить его у огня, а сам исчез — давно уж.
Сэм, видно, снова стал сомневаться насчёт Бродяжника, но пока они разговаривали, тот внезапно возник из ночных теней. Все вздрогнули, а Сэм выхватил меч и заслонил Фродо, но Бродяжник тут же опустился рядом с ним на колени.
— Нет, Сэм, я не Чёрный Всадник, — мягко сказал он, — и не их подручный. Я пытался узнать, куда они делись, но безуспешно. Им бы напасть заново, а они отступили. Почему — не понимаю. Однако поблизости и духу их нет.
Услышав о том, что было с Фродо, он озабоченно покачал головой и тяжело вздохнул. Потом велел Мерри с Пином вскипятить полные котелки воды и всё время промывать рану.
— Разведите огонь побольше: Фродо надо держать в тепле! — распорядился он, затем поднялся и отошёл от костра, позвав с собой Сэма. — Теперь кое-что ясно, — сказал он в полголоса. — Врагов было всего пятеро. Почему собрались не все — не знаю; однако отпора они, видимо, не ожидали, и пока отступили. Но, боюсь, недалеко, и на следующую ночь вернутся, если нам не удастся сбежать. Торопиться им некуда: по их расчётам дело почти сделано, Кольцо далеко не уйдёт. Да, Сэм, боюсь, они считают, что хозяин твой поучил смертельную рану, которая сделает его им подвластным. Ну, мы ещё поглядим!
Сэм захлебнулся слезами.
— Не отчаивайся! — сказал Бродяжник. — И доверься мне. Твой Фродо оказался гораздо более твёрдым орешком, чем я полагал; правда, Гэндальф на это и намекал. Его не убили, и продержится он, пожалуй, дольше, чем думают те. А я сделаю всё, что в моих силах, чтобы его подлечить. Ладно, пока ухаживайте за ним как следует! Я ненадолго.
С этими словами он снова исчез во тьме.
Фродо задрёмывал и просыпался от вяжущей боли. У него постепенно онемело плечо, рука, весь бок. Друзья без устали промывали ему рану и старались согреть его. Ночь еле тянулась. Наконец лощину затопил серый предутренний свет. Со светом вернулся и Бродяжник.
— Смотрите! — воскликнул он, подняв с земли дотоле незамеченный и распоротый у подола чёрный плащ. — Удар нашего Фродо! Но боюсь, что этим урон, нанесённый им врагу, и ограничивается. Он неуязвим, а все клинки, коснувшиеся этого ужасного Короля, теряют прочность. Более опасным для него было имя Элберет… А вот это было гораздо более опасным для Фродо! — Бродяжник снова нагнулся и поднял длинный тонкий кинжал, отливавший холодным блеском. На вершине лезвия виднелась зазубрина, кончик был обломлен; и к изумлению хоббитов, кинжал на глазах истаял тонким дымом, — в руке Бродяжника осталась лишь рукоять. — Увы! — воскликнул следопыт. — Рана нанесена этим проклятым клинком! Нынче почти нет врачевателей, способных противостоять столь гибельному оружию. Сделаю, что смогу.