Я осторожно положил её к его ногам и поднял взгляд, но он смотрел мимо меня в ночной зал храма, не обращая на меня внимания. И так было всегда.
— Вы не можете оставить её так, Хавальд.
Священник стоял позади меня на последней ступени, должно быть он был первосвященником моего бога, потому что только они могли ступать на ту последнюю ступень.
Я посмотрел на Наталию, она лежала там, как сломанная кукла. Нет, я не мог оставить её так.
Я повернул её на бок, осторожно положил голову на руки и расправил одежду. Стилет выскользнул из ножен между её грудей, я вернул его на место.
Мне не понравилась её причёска, волосы частично вылезли из косы. Я полностью распустил косу и разложил волосы у ног моего бога. Они были ещё мокрыми и запутанными… Священник молча протянул мне золотой гребень.
Я тщательно расчесал их, как много лет назад расчёсывал волосы сестре, незадолго до того, как подняться в храм. Я почти забыл её. Она была на двенадцать лет младше меня, с длинными, тёмными волосами, которые я каждый вечер расчёсывал, прежде чем уложить сестру спать. Это был ритуал.
— Куда ты идешь, Родди? — сонно спросила Наталия.
— Я должен кое-что сделать.
— Ты скоро вернёшься? — спросила она.
Я подумал о вратах, через которые должен был пройти.
— Да, — солгал я.
— Это хорошо, иначе мне придётся тебя искать.
— Засыпай, — промолви я, целуя её в лоб.
Она закрыла свои золотистые глаза, один раз вздохнула и уснула с улыбкой на губах. Я вставил ей сбоку гребень в волосы и посмотрел на неё. Она улыбалась во сне и выглядела счастливой.
— Доволен, Хавальд? — спросил священник. Я осторожно вытер слезу с её лица. Я даже не заметил, что всё ещё плачу.
— Её зовут Наталия, она — Третье Полотно Ночи из дома Берберах.
— Я знаю. Я присутствовал при её крещении.
Я помнил, он не выпускал её из виду.
Я встал и оказался лицом к лицу с Сольтаром. Другие культы делали своих богов размером с титанов. Мы нет.
— Нет, — ответил я. — Я не доволен. Но он это знает.
Мастер сделал статую моего размера. Вблизи я увидел, что чёрная мантия уже выцвела, на плече даже начал расходится шов. Капюшон мантии прикрывал его лицо до носа, поэтому я видел только подбородок и рот. Он не улыбался.
Я в последний раз взглянул на Наталию, одна прядь волос снова упала ей на лицо, коснувшись губ. Я хотел поправить эту прядь.
— Нет, Хавальд, так как раз в самый раз.
Выглядело так, будто она жевала свои волосы. Я знал одну девочку, которая так делала.
Я развернулся, сделал шаг вперёд, спустился по ступеням и покинул храм.
Когда я проходил мимо чаши для пожертвований, я бросил в неё расколотую монету из чёрного серебра. Такого пожертвования было достаточно. Я спустился по лестнице, не оглядываясь назад.
Говорят, что в ту ночь произошло чудо. Женщина, которая так мирно спала у божьих ног, превратилась в чистый, белый камень. Её тонкие руки держали серебряные кинжалы, а распущенные волосы украшал золотой гребень. Не только она превратилась в камень, но и её одежда. Одежда телохранителя.
Говорят, она присматривает за ним.